«Удары» прошли без сучка без задоринки, но мы не обнаружили ни иностранных боевиков, ни разведданных, которые стоили бы хоть какого-то внимания.
Разочарованные САСовцы вернулись к своим машинам. Достигнув комплекса, где они припарковались, они решили по собственной инициативе проверить дом, однако, как только проникли за ворота, обитатели жилища открыли огонь из двух пулеметов и РПГ. Двое из британских спецназовцев упали, один из них погиб мгновенно.
Хотя это выяснится только позже, они оставили свои машины прямо перед новым местом, указанным в пропущенном донесении разведки. Противник дождался удобного момента и устроил засаду.
Британцы оказались в водовороте автоматного и пулеметного огня, ведущегося из всех окон, дверей и с крыши дома, и были зажаты за низкой стеной, окружавшей дом, не имея возможности добраться ни до убитого солдата, ни до своих машин.
Тем временем все солдаты коалиции открыли ответный огонь. В сопровождении своего медика и парашютиста-спасателя ВВС США, я забрался на крышу здания, расположенного прямо напротив, чтобы посмотреть, что происходит. Я также надеялся, что это место позволит офицеру огневой поддержки и мне вступить в бой с противником с более высокой точки обзора.
После того, что показалось вечностью, но, вероятно, длилось всего пару минут, некоторые британцы смогли добраться до своих убитых и раненых, оттащили их в два «Пинки» и уехали. Наконец, другие САСовцы смогли сдвинуть с места остальные свои подбитые машины, которые мешали контрштурму. Убрав «Пинки» с дороги, операторы Подразделения на крыше смогли вступить в бой с боевиками внутри дома.
Наблюдая за происходящим, я почувствовал, как начинают работать оружейные системы, как раскаляются стволы и ощутил резкий аромат пороха. Казалось, на меня снизошло спокойствие: это было то, ради чего я тренировался. Вот кем я был — воином в разгар битвы. Я почти не обращал внимания на треск пролетающих мимо пуль и грохот стволов, стараясь взять поле боя под контроль.
Ожесточенность сопротивления не была похожа ни на что из того, что мой отряд видел в Ираке до этого момента. Бойцы в доме не пытались убежать или сдаться. Они явно собирались сражаться до смерти и увести с собой как можно больше коалиционных войск.
Я знал, что мне нужно немедленно добиться превосходства в огневой мощи, чтобы сбить темп стрельбы противника. Я вызвал три боевые машины пехоты «Брэдли» и приказал им разрушить стены перед домом — нужно было, чтобы мои люди могли штурмовать дом без необходимости проходить через ворота, где подловили в засаду британцев. «Брэдли» быстро справились со стеной, используя противотанковые ракеты TOW и 25-мм пушку, способную выпускать сотни снарядов в минуту.
Тем временем командир на крыше рядом со мной вызвал «Маленьких птичек», чтобы они пробили дом ракетами и пулеметным огнем через крышу. Я заметил, что офицер был так увлечен вызовом огневых средств с вертолетов, что не выполнял свою собственную работу, которая заключалась в информировании вышестоящего начальства об обстановке.
Я подошел и сказал командиру отряда, чтобы он делал свою работу, а офицер огневой поддержки выполнял свою. В ответ на это командир возбужденно захлопал в ладоши и заорал:
— Огневая задача, детка! Да, черт возьми, это огневая задача!
Когда же я снова попытался заставить офицера заниматься своим делом и дать возможность другим делать свою работу, он проигнорировал меня.
Несмотря на то, что дом подвергся ударам «Брэдли», вертолетов и огня из стрелкового оружия коалиционных войск, каждый раз, когда я думал, что все закончилось, находившиеся там снова открывали огонь. С каждым разом их становилось все меньше, но, как загнанные в угол звери, они дрались яростно и отказывались сдаваться.
Некоторые пытались бежать, но оставшиеся спецназовцы САС расположились за новым объектом операции, рассчитывая, что массированный обстрел, который вели мои люди и коалиционные силы спереди дома, заставит некоторых бежать через заднюю дверь. Эти люди погибли, как только вышли из здания, за исключением нескольких человек, которые быстро сдались и остались живы.
Наконец стрельба из дома утихла настолько, что я решил, что уже пора войти в дом и лицом к лицу завершить то, ради чего мы пришли. Я проинформировал командира отряда о своем плане и попросил его сообщить об этом своим начальникам, а также остальным штурмовикам, чтобы никто больше не стрелял по дому ракетами TOW, пока мои группы будут штурмовать дом.
Однако командир моего отряда снова поверг меня в шок, сказав, что он тоже пойдет внутрь со штурмовыми группами.