Дилан протянул ему меню:
– Съешь что-нибудь. Пофлиртуй. Здесь из-за тебя становится уныло.
Кристофер с ухмылкой покачал головой:
– Ты просто не можешь позволить мне посидеть в одиночестве, да? Ладно, тащи колу и один из твоих бургеров.
– Так-то лучше.
Дилан кивнул и переключил внимание на мужчин, которые жарко спорили о чем-то за шестым столиком. Немного повременив, он направился к гостям, чтобы по-тихому унять разгоравшуюся ссору. В «Серебряном долларе» не терпели пьяных потасовок.
Пока Кристофер ждал свой заказ, он просмотрел сообщения на телефоне и нахмурился, не увидев ни одного нового. Что, если он появится на пороге ее дома без предупреждения? Просто придет, чтобы сказать «привет». Интересно, изменилась ли она? Будет ли он все так же околдован ею?
Они не виделись тринадцать лет. Или уже четырнадцать? Ей далеко не шестнадцать. Почему он до сих пор так взволнован? Это просто бессмысленно. Тем не менее Кристофер постоянно изводил себя воспоминаниями о тех славных временах, когда Элеонора с братом присутствовали в его жизни.
Кристофер вел себя как восьмидесятилетний старик, который, вернувшись в отчий дом и найдя на его месте новехонький торговый центр, все еще упрямо держится за детские воспоминания. Сами по себе они не причиняли никакого вреда, если только не терялась связь с настоящим.
Несчастный случай двухлетней давности поставил крест на его карьере лыжника, равно как и на будущем с Элеонорой Портер. Эти два факта неопровержимы.
А что же Кирби? Кристофер и Кирби были очень близки. Вместе учились, занимались спортом и стремились к победам. У них были общие мечты. Но все это показалось несущественным для родителей Кирби, которые увезли детей в другое полушарие.
Может ли такая дружба обрести второе начало? Только время покажет. Кристофер очень на это надеялся.
Он покончил с едой и зевнул, несмотря на то что на часах не было и десяти вечера. Прошлой ночью он не выспался, много работал. Теперь он стал большим начальником – управлял горнолыжным курортом Силвер-Маунт. Безделье всегда претило ему. Мейв Каванах, несмотря на богатство и значимость семьи Каванах в Силвер-Глене, воспитала своих семерых детей самостоятельно, приучила их к труду.
Согласно матери, ничто не могло извинить мужскую лень, даже самый большой счет в банке. Сыновья крепко усвоили эту заповедь. Лиам с матерью управлял отелем «Силвер-Бич». Дилан владел и управлял баром. Эйдан жил в Нью-Йорке, где прослыл своего рода гением инвестиций. Детищем Гэвина была фирма «Силвер-Ай», которая занималась компьютерной безопасностью.
Когда Кристоферу исполнилось двадцать три, под его управление перешел лыжный курорт. Такое решение показалось всем очевидным, так как большую часть детства и юности он провел рассекая по его склонам. В то время он мечтал, как будет получать свою первую золотую медаль и слушать национальный гимн в свою честь.
Но, как говорится, хочешь рассмешить Бога – расскажи ему о своих планах. Жизнь приняла неожиданный поворот.
Кристофер жил хорошо. У него была прекрасная семья. Он – счастливчик. Так почему он все еще думает об Элеоноре Портер?
Две блондинки за соседним столиком не спускали с него глаз и широко улыбались. Обе обладали милыми личиками и подтянутыми фигурами. Но сегодня Кристофер откажется от компании двух прелестниц в одной постели.
Да что не так-то?!
Он почувствовал, как его плеча коснулась чья-то мягкая рука.
– Кристофер.
Выдавив улыбку, он обернулся, соображая, как бы помягче отказаться от нежеланной компании, и обомлел.
– Элли?
Женщина с потрясающими голубыми глазами кивнула:
– Да, это я. Нам нужно поговорить.
Кристофер поднялся со своего места, Элеонора почувствовала себя неловко. Она никогда не отличалась высоким ростом, но он казался ей горным пиком, верхушку которого обнимало облако. Светлые волосы местами выгорели, стали почти белыми из-за того, что он много времени проводил на свежем воздухе. Женщины бы выложили баснословные суммы в салонах, чтобы стать обладательницами таких восхитительных платиновых волос.
Его стрижка стала короче, чем когда он был мальчиком. Тем не менее он слишком красив для мужчины. Это просто нечестно. Единственное, что придавало мягкому лицу налет мужественности, – шрам, который шел от подбородка к щеке. В возрасте двенадцати лет он упал с подъемника и рассек лицо о камень.
Они с Кирби сидели позади и с ужасом наблюдали за тем, как снег покраснел от его крови. Но Кристофер тотчас вскочил и помахал им в своей обычной жизнерадостной манере. А ее до сих пор мутило от этого воспоминания.