Ее летнее платье без бретелек. Рука Кристофера легла ей на талию, другой рукой он слегка сжал ее пальцы. Интересно, испытывает ли он нервную дрожь, впервые после столь долгой разлуки прикоснувшись к ней?
Когда песня закончилась, они вернулись к столу. Кристофер вздохнул:
– Я, конечно, был рад увидеть тебя, Элеонора. Но ты сказала, что тебе нужно о чем-то поговорить со мной. Мы уже обменялись любезностями. Это прекрасная ночь. Хочешь прокатиться, чтобы мы могли спокойно поговорить?
Шум в баре час от часу нарастал. Предложение Кристофера было соблазнительным, но Элеонора не располагала временем.
– Это хорошая мысль, но я тороплюсь. Кристофер, у меня ведь ребенок. Сын. Я уложила его спать, прежде чем идти сюда. Кирби, конечно, присматривает за ним, но рано или поздно он проснется.
Несмотря на то что признание потрясло Кристофера, он смог выдавить из себя улыбку.
– Ребенок Кирби, полагаю?
– Невероятно смешно. – Элеонора сильно нервничала. – Мне бы хотелось, чтобы ты хотя бы немного времени уделил Кирби.
Ее просьба прозвучала скорее как требование, но Кристофера это не смутило.
– Конечно. Неплохо как-нибудь встретиться и всласть поболтать, как в старые добрые времена.
– Я не об этом. – Да, им понадобится много времени, прежде чем они смогут принять и смириться с тем, что произошло. – Ты нужен Кирби. Ему пришлось нелегко, и мне кажется, твое присутствие пойдет ему на пользу.
– Почему я?
Элеонора не могла винить его за равнодушие. Ее немало удивило, если бы спустя столько лет он обратился к ней за помощью. В свое время Кирби приглашал приятеля на свадьбу, но тот вежливо отказался, прислав открытку с поздравлениями. Четырнадцать лет – немалый срок, чтобы забыть о том, что они когда-то делили.
Она потерла виски.
– Тебе сулили великолепное будущее. Все знали, что ты станешь выдающимся спортсменом, самый молодой лыжник. Ты вошел в национальную сборную, и тебе все было по плечу.
– Ну да. А потом повредил колено, – сухо резюмировал Кристофер.
– Да, но ты справился. Научился жить заново.
– Элеонора, не обижайся, но я бы предпочел не вспоминать тот год. На редкость черный год.
– Прости.
Она знала, чего ему стоило отказаться от того, что составляло большую часть жизни. Врачи сказали, что после операции он может кататься, однако любые перегрузки, иначе говоря, профессиональный спорт грозил инвалидностью. Несмотря на это, Кристофер смог это пережить.
– Что с Кирби? Что случилось?
Элеонора утерла набежавшие слезы.
– Он потерял ногу. Врачи ампутировали ее выше лодыжки.
Глава 2
Кристофер сжался, потрясенный до глубины души.
– Господи!
Кирби казался несокрушимым! В свое время он играл в футбол, баскетбол и, несмотря на то что не был таким фанатиком спорта, как Кристофер, превосходно катался на лыжах.
– Расскажи, что произошло.
Кристофер шумно вздохнул. Он не был уверен, что хочет это знать.
Элеонора побледнела как полотно.
– Полтора года назад он окончил медицинскую школу и интернатуру. О, Кристофер, ты мог бы им гордиться! Кирби был блестящим студентом и таким же превосходным врачом, как наши родители.
– Это меня не удивляет. Он всегда служил для нас примером.
Элеонора кивнула:
– В точку. Я прилагала массу усилий, чтобы прилично сдавать экзамены, тогда как Кирби было достаточно просто пролистать учебник. Знания просто прилипали к нему.
– Ладно, сейчас не об этом. Что произошло?
– Мы хотели взойти на Аконкагуа. Он отправился без меня, с другой группой, все они были опытными альпинистами. Но они попали в снежный буран. Кирби сорвался с высоты, нога застряла между камнями. Спасателям понадобилось двое суток, чтобы добраться и освободить его.
Кристофер смотрел на нее с ужасом, не в состоянии представить, каким образом Кирби смог пережить два дня и две ночи на горе, чтобы потом вдобавок лишиться ноги.
– Ему повезло, что он выжил.
Слезы блестели на ее ресницах.
– Ему пришлось пройти через три операции и длительный курс терапии. Теперь он может самостоятельно ходить, пользуется протезом. Но, Кристофер…
Он подался вперед и накрыл ее руку своей ладонью.
– Что «но»?
– Он думает, что больше не сможет быть хорошим врачом.