Максимилиан, глядя в окно, положил руку ей на талию. Дели взглянула на него и чуть-чуть поморщилась, все-таки они в вагоне были не одни.
Это был совершенно новый вагон европейского производства. Все сверкало чистотой и изысканной роскошью. Сверкали начищенные до блеска медные ручки в форме рук, держащих земной шар. Везде, где только можно, висели маленькие пейзажи на ткани: китайские и европейские. В коридоре вагона на стенах чуть позвякивали маленькие светильники с хрустальными подвесками, которые покачивались в такт движению поезда и издавали тихий мелодичный звон. Бархатные шторы на окнах, пол устилала голубая дорожка с цветочным орнаментом по краям.
Сиденья в купе были обтянуты темно-синим бархатом и были такими мягкими, словно в них вообще не было пружин, а был один лишь пух.
Ванная комната была одна на два купе. Дели, уже начиная привыкать к окружавшему ее великолепию, зашла в купе и села.
На сиденье напротив сидела немолодая женщина, и Дели стала разглядывать ее. Женщина увлеченно читала.
Дели неопределенно повела плечами и перевела взгляд в окно, ожидая, когда в купе войдет Максимилиан.
Поезд набирал скорость, за окном все быстрее и быстрее мелькали эвкалипты, посаженные вдоль железнодорожного полотна, затем ряд деревьев кончился и показался Маннум — далекий, накрытый сверху синеватой туманной дымкой.
Дели услышала, как женщина вздохнула и перелистнула страницу.
«Вздыхать над книгой, как странно», — подумала она и поняла, как давно она не читала ничего интересного и захватывающего. Она вновь принялась разглядывать свою безмолвную соседку по купе.
Это была чопорная седая леди лет на десять старше Дели, она, казалось, не заметила, что в купе появились еще двое, все так же читала толстый журнал или книгу — Дели не поняла, что это, лишь сумела прочесть автора — Джон Буньян. Леди была просто и скромно одета, но тем не менее ехала первым классом, и по всему ее виду можно было сказать, что это либо жена профессора медицины из Сиднея, либо старая дева, наподобие одной из тетушек Аластера; но, конечно, более культурная и даже, можно сказать, более возвышенная особа, чем его глупые и совершенно пустые тетушки. По чертам его тонкого лица, прорезанного глубокими морщинами, можно было определить, что она ведет аскетический образ жизни и, возможно, даже она вегетарианка — эта мода, пришедшая из Европы, уже лет десять как завладела многими престарелыми и богатыми леди Австралии.
Дели внимательно смотрела на попутчицу и не могла понять, почему она здесь оказалась, ведь кондуктор обещал, что у них будет отдельное купе. Максимилиан, видимо, тоже недоумевал, он вопросительно посмотрел на Филадельфию, потом тихонько кашлянул, чтобы привлечь внимание, и их попутчица оторвала взгляд от книги.
— Позвольте представиться: Максимилиан Джойс. Видимо, мы с вами попутчики?
— Возможно. Очень приятно, Полли Сандерс, — представилась она, слегка кивнув Дели.
— Филадельфия Гордон, — без улыбки сказала Дели.
— А почему — возможно? Возможно, мы перепутали купе, вы это хотели сказать? — спросил Максимилиан, садясь рядом с Дели напротив седой леди.
— О нет, что вы, мистер Джойс! Я всего лишь хотела сказать, навряд ли меня можно назвать полноценной попутчицей, мне осталось ехать совсем немного, скоро поезд остановится в степи, и я выйду.
— Остановится специально для вас? — спросила Дели.
— О да, к сожалению, я уже который год так езжу, это достаточно хлопотно и приносит огромные расходы, так как я вынуждена платить машинистам за эту недозволенную остановку. Я еду к сыну на ферму, его дом как раз неподалеку от железной дороги…
— А что вы читаете? Вы так увлеклись, что, видимо, даже не заметили, как мы вошли, — сказала Дели, уже улыбнувшись, — миссис Сандерс, порекомендуйте мне ваш увлекательный роман, может быть, я в Мельбурне тоже куплю его.
— Называйте лучше — мисс Сандерс, — поправила она.
— Простите, мисс Сандерс.
Дели ожидала ответа, но мисс Сандерс невозмутимо уткнулась в страницы, словно и не слышала вопроса Дели. Это показалось ей очень странным, и она, глядя на проплывавшие за окном песчаные холмы, покрытые редкой желтоватой растительностью, подумала: «Какая она странная, может быть, не в себе, или мы чем-то ей не понравились? Похоже, она не желает разговаривать».
— Дорогая, может быть, ты хочешь что-нибудь выпить? Время ленча уже прошло…
— Да, я не откажусь от чая, — сказала Дели.
Максимилиан приподнялся и нажал на кнопку рядом с дверью, но маленькая лампочка, обрамленная позолоченными металлическими лепестками розы, не зажглась. Максимилиан поднял брови и удивленно сказал: