Поначалу Дели надеялась переждать дождь. Они выпили по чашке кофе в вокзальном буфете, но потоки ливня, казалось, все более усиливались и не собирались прекращаться. Максимилиан уговорил ее рискнуть и доехать на такси до неплохого отеля, в котором он останавливался по приезде из Англии, в «Королеве Виктории»; и Дели согласилась.
Они вышли на улицу, и Максимилиан, помахав рукой, подозвал к себе скучавшего за стеклом машины такси шофера. Тот вылез из машины и, согнувшись в три погибели под потоками ливня, подбежал к Максимилиану, подхватил два чемодана и так же быстро помчался к багажнику такси укладывать чемоданы. Дели с Максимилианом бросились за ним, смеясь, под тугими струями дождя. Они быстро заскочили в машину, впрочем успев за несколько секунд изрядно промокнуть. Погрузив чемоданы, шофер запрыгнул за руль, и такси медленно стало переплывать речную заводь, разлившуюся по площади.
Дели протирала запотевшее окно машины и жадно смотрела на дома, трамваи, парки, мимо которых они проезжали.
«Странно, но в прошлый раз, когда я была в Мельбурне, я совершенно не интересовалась городом, а теперь смотрю и не узнаю, словно я тут ни разу не была и не училась в далекой юности», — думала Дели, глядя сквозь быстро запотевающее стекло такси.
Они проехали мимо двух небоскребов, один из которых был уже построен, а строительство другого заканчивалось. В этих огромных домах было этажей тридцать или даже все сорок. В прошлый ее приезд ничего подобного еще не было. С небоскребами удачно соседствовали здания викторианского стиля и многочисленные неоготические соборы прошлого века. Вот их Дели признала, так как на занятиях по началам архитектуры их заставляли старательно зарисовать эти соборы, когда она училась в художественной школе.
Они свернули на широкую улицу и проехали мимо здания парламента штата Виктория с его фасадом в стиле неоклассицизма. Под дождем оно выглядело величественно и сурово. Его тоже Дели хорошо помнила.
Максимилиан что-то говорил ей, но она не слушала, хоть его воркующий низкий, хриплый голос бормотал у нее прямо над ухом. Дели думала: что она найдет в этом большом мокром городе или, может быть, потеряет? Потеряет Максимилиана…
— …Ты не против, дорогая? — наконец дошло до нее, Максимилиан крепко сжал ее пальцы, и, почувствовав боль, Дели очнулась.
— Конечно, я согласна, только о чем ты говоришь? Извини, я прослушала.
— Дели! — изумился Максимилиан. — Я уже полчаса тебе толкую. Но если ты согласна, то… Вот мы и приехали.
Машина такси остановилась перед широкими белыми мраморными ступенями, и из дверей к такси выскочили два швейцара в белых ливреях, на ходу раскрывая зонтики. Они открыли дверцы машины перед Дели и Максимилианом, и Дели услышала вежливое и предупредительное: «Прошу под зонт! Ваш багаж сейчас принесут, осторожно, здесь лужа…» Сразу было видно, что это дорогой и весьма неплохой отель.
Максимилиан быстро договорился по поводу лучшего номера, по соседству с номером графа такого-то, из Люксембурга, — какого, Дели не разобрала иностранную фамилию.
Появилась молоденькая горничная в белом переднике и шапочке с накрахмаленными кружевами и пригласила за собой Максимилиана и Дели; она позвякивала ключами от номера и, проводив их на третий этаж, открыла большую дубовую двухстворчатую дверь.
Максимилиан и Дели оказались в восхитительном двухкомнатном номере, который Дели показался несравненно более роскошным, чем тот, в Марри-Бридж, где она завтракала с Максимилианом. Вдоль стен стояла дорогая мебель красного дерева на гнутых ножках.
Многочисленные напольные вазы были заполнены ветками жасмина и сирени, но, к счастью, запах сирени в номере был не слишком сильный. Спальня, казалось, была еще больше чем гостиная, посреди ее стояла огромная кровать под балдахином из фиолетового китайского шелка. Вдоль стен стояли многочисленные шкафы, шкафчики, тумбочки и зеркала. И повсюду красовались маленькие фарфоровые статуэтки китайских мандаринов и пастухов и пастушек. На стенах висело несколько натюрмортов с цветами работы современных австралийских художников, как Дели сразу же определила, и три или четыре расписанные тарелки.