«Мама была права. Но почему она говорила, что Максимилиан не выдержит?..» — подумала Дели, щурясь от ярких лучей. Она вздохнула и почувствовала, что солнце так и не может поддержать в ней угасающее радостное настроение.
Максимилиан переоделся и сел к столу:
— Ты меня не ждала, и правильно сделала.
— Я ждала, только чуть перехватила, глотнула кофе. Давай, я тебе положу этот салат, — сказала она, накладывая ему на тарелку разных салатов.
— Спасибо-спасибо, я сам…
— Ты знаешь, до сих пор нет телеграммы от Бренни. Я думаю, что дети будут просто в шоке, когда узнают, что их мать сбежала от них не только в Мельбурн, но и вообще из Австралии, — грустно улыбнулась Дели.
— Прошу тебя! Прошу тебя, эти дети для меня хуже зубной боли! Дети — конечно, замечательно, но нельзя же вечно носить на своей шее их цепи! Не будем о них вспоминать…
— Ты мужчина, тебе хорошо, ты можешь сказать: «Не будем о них вспоминать», — укоризненно сказала Дели.
— Хорошо. Будем только о них и думать! Не пойдем сегодня никуда, не пойдем в ресторан, будем сидеть, или ходить из угла в угол, или кусать локти: «Ах, бедные маленькие дети, как они обойдутся без своей загулявшей мамы?!»
— Что значит «загулявшей»? — резко спросила Дели.
— Прости, дорогая…
— Нет, что значит «загулявшей»?!
— Ну извини, я неправильно выразился, — вяло улыбнулся он.
— Ты уверен, что ты неправильно выразился? — серьезно спросила Дели.
— Да, конечно, уверен! Дорогая, ты опять хочешь, чтобы я чувствовал виноватым себя?
— Нет, не хочу. Просто твои неосторожные слова рождают у меня страшные подозрения, что я действительно загулявшая мама, которая поверила богатому помми, — сказала она, с мольбой глядя в его глаза. Максимилиан выдержал ее взгляд, и она почувствовала в его серых холодных глазах какую-то теплоту. Или сожаление?
— Милая, я вижу, ты не успокоишься, пока…
— Да, пока мы официально не станем мужем и женой.
— Какие все-таки это условности! — вздохнул он, собираясь вновь приняться за еду.
— Может быть, и условности. Но нельзя так: год пожил в Австралии, потом вернулся к жене, потом снова поехал куда-нибудь к кому-нибудь; так нельзя, Максимилиан…
— Я согласен — так нельзя! Мы уже договорились. Давай не будем об этом? Такое чудесное утро, а ты хочешь испортить настроение себе и мне. Я не думаю, что это слишком разумное решение.
— Какой холодный расчет, — усмехнулась она. — «Разумное решение»…
— У нас предсвадебное путешествие, навряд ли разумно будет… Нет, о детях мы будем помнить каждый день, я согласен с тобой! Но неразумно сейчас каждый день укорять меня, что я еще не разведен, совсем неразумно…
— Ты прав, мой волчонок, мой лысый волк! — Она подошла к нему и, положив руки ему на грудь, поцеловала в небольшую розовую лысину с редким пушком волос.
— Вот так-то лучше, — сказал он, засунув в рот ветчину и запивая ее бутылочным английским пивом из холодного ведерка со льдом.
— Да, я согласна с тобой — так лучше, мой самовлюбленный помми, — вздохнула она и принялась доедать салат.
Она выпила немного пива, но оно ей совершенно не понравилось, и вкуса она совершенно не понимала — английское, или немецкое, или австралийское пиво — для нее оно было на один вкус.
— Макс, у меня очень важное предложение к тебе.
— Да-да, важные предложения выполняем в первую очередь, — ответил он жуя.
— Давай отправимся в Фицрой-парк, прямо сейчас?
— Я вижу, что ты уже собралась, я ждал, когда ты скажешь, куда тебя тянет. Но почему именно в Фицрой-парк?
— Просто мне хочется подышать свежим воздухом там. Там, помню, было много белок, в пруду плавают лебеди…
— Может быть, ты хочешь покататься на карусели? — спросил он совершенно серьезно.
Дели расхохоталась, чуть не подавившись, она закашлялась и ответила:
— Да, Максимилиан, мы решительно оба с тобой сошли с ума — карусели! Желание покататься на карусели, это уже близко к старческому слабоумию! Нет, мне кажется, я еще не дошла до этого. Значит, идем в Фицрой-парк, да?
— Да, конечно, но… У меня сегодня деловая встреча… — Он замялся.
— Опять это оборудование?
— Не только. Нужно подводить коммуникации, нужны фильтры для воды, я хочу заказать их здесь, в Мельбурне. Нужно еще позвонить управляющему: как идут дела…
— Разве ты с ним не разговаривал?
— Нет, я говорил по поводу труб. Боюсь, что слишком дорого обойдется… Нужно бурить скважину, чтобы брать чистую воду для пива, река страшно грязная. Нужно еще и этот вопрос окончательно решить: на какой глубине залегает вода; делать пробное бурение и прочее-прочее… — Он махнул рукой.