— Разве ты не доверяешь управляющему?
— Конечно, доверяю, а что такое?
— Так пусть он все решит.
— Нет, тут вопрос финансовый: мне нужно будет перевезти из Мельбурна деньги в Марри-Бридж, и там еще куча проблем…
— Понятно, значит, Фицрой-парк отменяется!
— Ни в коем случае! Кто капитан на корабле? Ты или я? — сощурился он.
— Конечно, ты!
— Нет, конечно, ты, дорогая! Первым делом — Фицрой-парк, а какие-то там трубы — это все пустяки, верно?
— Максимилиан, ты опять шутишь. Ничего страшного… — Она хотела сказать: «Я одна могу прогуляться», но смолчала. — Я посижу, поскучаю здесь или поеду в супермаркет, если ты дашь немного денег. К сожалению, я не могла взять все деньги у детей, прости, о детях не будем! Лучше о деньгах…
— Я предлагаю: мы сначала отправимся в парк, потом на такси я довезу тебя до супермаркета, а сам поеду в банк и к Холлидею, так пойдет?
— Оказывается, ты гений, Макс! — воскликнула она.
— Спасибо, что напомнила, дорогая, — сказал он невозмутимо.
Дели рассмеялась и, плеснув себе кофе, взяла чашку и побежала в спальню; как это ни глупо, но ей не терпелось надеть впервые в жизни белую шляпку.
Она около десяти минут стояла перед зеркалом, то снимая, то опять надевая шляпку; расчесывая волосы, взбивая их, укладывая; надевая шляпку, потом снова снимая и опять расчесываясь. И так снова и снова, временами отпивая из чашечки кофе. Наконец она поняла, что ветер все равно разбросает волосы, и, причесавшись последний раз, вышла в гостиную.
Максимилиан, увидев ее, закончил телефонный разговор и, быстро поднявшись из кресла, сказал:
— Я готов, а ты?
— А я тем более.
— Вот и замечательно. — Он нажал кнопку звонка, через минуту появилась горничная — та самая, молоденькая.
Максимилиан сказал, чтобы увезли посуду, и она прибралась в номере.
Было не так жарко, как вчера, ветерок почти не чувствовался, и Дели сразу же забыла, как лежат ее волосы.
Они сели в вызванное такси и оправились в Фицрой-парк.
5
Такси проехало мимо здания парламента, за которым раскинулся Сад казначейства, который почти вплотную примыкал к Фицрой-парку. Дели, увидев зеленеющие луга и широкие кроны тропических фикусов, подумала, что это и есть Фицрой-парк, но машина двигалась дальше, мимо больших старых берез и плакучих ив над прудами, которые росли вперемежку с кокосовыми пальмами.
Фицрой-парк встретил их запахами цветущей сирени, азалии и рододендронов. По дорожкам бегали дети, прохаживались мамы с плетенными из прутьев колясками.
Взглянув на Максимилиана, на то, как он рассеянно озирается по сторонам и хмурится, Дели поняла, что он совсем не хочет терять здесь время.
Дели, чтобы попытаться хоть как-то развеселить его, чересчур весело и оживленно воскликнула:
— Ой, какая прелесть, давай покормим его! — показала она на ручного страуса эму, который ходил, привязанный за ногу к руке фотографа, вышагивая возле большого фотографического аппарата на треноге.
Фотограф курил трубку и читал газету, ожидая желающих запечатлеть экзотику. Максимилиан кисло улыбнулся и пошел вслед за Дели. Она приблизилась на безопасное расстояние к страусу, который посматривал на нее одним глазом, и боязливо протянула к нему руку, шевеля пальцами. Страус вытянул шею к руке, ожидая лакомства. Фотограф убрал газету и вежливо улыбнулся:
— Вы хотите покормить? Я могу дать немного французской булки, может быть, желаете сфотографироваться? Он совсем ручной, очень любит, когда дети на него садятся.
— Ну, я думаю, мы не будем на него садиться, правда, Максимилиан? — спросила Дели, беря из рук фотографа протянутый кусок булки и осторожно приближая его к клюву страуса. Тот выгнул шею и быстро схватил предлагаемое. Затем вопросительно посмотрел на Максимилиана.
— У меня ничего нет, — ответил Максимилиан. — Благодарю вас, мы непременно сфотографируемся на обратном пути, — сказал он фотографу тоном, не терпящим возражений.
Дели хотела сказать «как хочешь, дорогой», но он даже на нее не посмотрел, а, задумавшись, пошел вперед по дорожке.
— Непременно буду вас ждать, буду очень рад, — крикнул им вслед фотограф.
Дели слегка помахала ему рукой и пошла за Максимилианом.
— Макс! Давай посмотрим домик капитана Кука.