— Давай, — безразлично сказал он.
Они пошли вдоль небольшого пруда, в котором черные лебеди и многочисленные крикливые чайки дрались из-за кусочков хлеба, которые им бросали дети; затем вышли на аллею кокосовых пальм и цветущих азалий. Подойдя к домику Кука, Дели невольно им залюбовалась: она неоднократно видела его на рисунках и акварелях учащихся художественной школы. Он был действительно милым — трогательный коттедж с крошечными окошками, по его каменной стене ползли ветви вьющегося розового куста. На шесте возле домика, как обычно, развевался английский флаг.
И сейчас перед домиком стояло три или четыре юных дарования — видимо, учащиеся художественной школы при Национальной галерее — и кто маслом, а одна девушка пастелью с разных ракурсов рисовали этот симпатичный маленький домик.
Дели оглянулась, ища памятник Куку, но так и не увидела его поблизости. Тогда она подошла к девушке, которая рисовала пастелью, и спросила:
— Извините, вы не подскажете, где памятник Куку?
— Его перенесли в другое место, на улицу Кука, в городе. А здесь будет другой памятник, — ответила девушка.
— Понятно. Видимо, копия?
— Не знаю, его тоже делает мистер Крайтон, да вы спросите у него сами, вот он, — понизив голос, шепнула девушка и кивнула в сторону одного из рисующих.
У Дели похолодело в груди, она почувствовала, как застучало сердце, и, сказав «спасибо», она медленно стала поворачивать голову, куда указывала девушка.
Дели готова была увидеть все что угодно, но только не это. Ей показалось, что это совсем еще юный молодой человек, с роскошными густыми, длинными кудрями желтовато-золотистого цвета, которые чуть ли не спадали на плечи. Она видела лишь его тонкий, одухотворенный профиль и начала думать, что девушка пошутила или ошиблась. Он быстро и вдохновенно рисовал маслом лужайку перед домиком Кука и так был погружен в свою работу, что, видимо, не замечал того, что его бархатная черная блуза, а вместе с ней и подбородок и пальцы, были испачканы неаполитанской лазурью, охрой и белилами.
Дели поискала взглядом Максимилиана. Тот стоял позади нее и, улыбаясь, смотрел на этого студента художественной школы.
— Вот и встретились раньше времени, — сказал он Дели. — Давай, я тебя познакомлю. Вон тот в черном — это и есть Берт Крайтон, про которого ты меня вчера расспрашивала.
— Никогда бы не подумала, что скульпторы такие, — растерянно протянула она.
— А какие они должны быть, по-твоему, — усмехнулся Максимилиан.
— У скульпторов обязательно большие и крючковатые руки, они с бородой, у них красное мясистое лицо, и вообще, они похожи на Микеланджело или, по крайней мере, на его фрески.
Максимилиан снова усмехнулся:
— Я даже не знаю, какие они должны быть, но мой родственник такой, какой уж есть.
— Но ему на вид столько же лет, сколько моему Гордону, — недоуменно сказала Дели и добавила: — И это от него я получила цветы?..
Максимилиан громко рассмеялся.
— А ты надеялась завести с ним роман? — спросил он, но тут же одернул себя, испуганно взглянув на Дели. — Опять? Опять я что-то не то говорю?
— Все то, очередные глупости ты говоришь, — улыбнулась Дели. — Не надо его отвлекать, он так увлечен…
— Ничего страшного, он постоянно увлечен, — сказал Максимилиан и подошел к Берту со спины.
Он некоторое время смотрел, как на холсте быстро появлялись контуры пальм и зеленых кустов; Берт или не видел, или не хотел оглянуться, чтобы узнать, кто стоит у него за спиной.
Дели тоже подошла и взглянула на то, что делал Берт Крайтон. Это был вполне профессиональный этюд маслом, может быть, несколько поспешно и небрежно написанный, на холсте она увидела контуры памятника Куку, которого сейчас не было на лужайке.
— Берт, — тихо сказал Максимилиан.
— Угу, сейчас, — не отрываясь от работы, ответил Берт. — Это кто-то знакомый… Это ты, что ли?
— Да, Максимилиан. Берт, однако ты невежлив, как всегда…
— Почему? Не видишь, я занят.
— Я не один, ты не хочешь посмотреть, кто со мной?
Максимилиан бросил короткий взгляд на Дели и увидел, что у нее на скулах появились небольшие пятна румянца, видимо от жаркого солнца.
— Очень хочу, сейчас… Еще секундочку… Ну вот, пожалуй, все, — сказал Берт и, бросив на этюдник маленькую овальную палитру и кисть, обернулся к Максимилиану.
Но взгляд его встретил Дели.
Она увидела, что на нее смотрят большие миндалевидные глаза светло-коричневого цвета с золотистыми искорками. Его брови были очень длинными и абсолютно черными, а маленькие тоненькие усики, тянувшиеся словно щеточка по краю губы, были совершенно каштановые, даже почти рыжие. Дели поразилась этому странному разнообразию цвета волос. Но не только это поразило ее. Она увидела, что возле его бледных скул и по краям глаз были обильные мелкие морщинки. Бледный лоб тоже бороздили глубокие морщины, так что сейчас ему можно было дать лет тридцать восемь — сорок. Но в его роскошных больших кудрях она заметила только желтизну ржаной соломы, и ни одного седого волоса при первом взгляде в его густой шевелюре не блестело. Его чуть припухлые яркие губы были полураскрыты, а посреди нижней губы виднелась зеленая полоска, оттого что он зажимал кисть зубами.