— Макс, такой чудесный день, куда торопиться? — вскричал Крайтон.
— Берт, мы встретимся вечером, у меня еще куча дел.
— Ну так оставь мне хотя бы мисс Гордон, иначе я не доживу до вечера, — сказал Крайтон, печально качая головой.
— Ну что ж, пожалуй, тебе, Дели, будет немного веселее — поговорить об искусстве, ведь ты жаловалась, что соскучилась по подобным разговорам. Если хочешь, можешь остаться, если, конечно, тебя не сведут с ума его комплименты. Не боишься этого?
— О, я не буду обращать на них внимания, — улыбнулась Дели.
— Ну, тогда я за тебя спокоен. Однако, Берт, может быть, сейчас не к месту говорить, но… я собирался сказать тебе вечером. Право, не знаю, как ты к этому отнесешься, но я вижу, что ты восхищен Филадельфией — и ты поймешь меня. Дело в том, что это моя, как бы тебе сказать… Скажу откровенно: Филадельфия — моя будущая жена, мы на днях отплываем в Лондон — я окончательно решил развестись, увы, с твоей сестрой…
— Максимилиан! Я ничего иного и не мог предположить! Мне, несчастному, остается только завидовать, и больше ничего! — воскликнул он с пафосом.
— Да, Макс, ты был прав, мистер Крайтон действительно может свести с ума, — засмеялась Дели, — я уже опасаюсь с ним оставаться…
— Макс, не забирай от меня мисс Гордон, или я не знаю, что сделаю с собой!.. — воскликнул весело и звонко Берт Крайтон. — Я просто утоплюсь в этой луже с лебедями, и вам придется обедать без меня.
— Макс, придется пожалеть мистера Крайтона, — сказала Дели, заглянув в серые прищуренные глаза Максимилиана. Она поняла, что он действительно нервничает и крайне спешит. — Мы немного прогуляемся здесь, а потом, я надеюсь, мистер Крайтон посадит меня в такси.
— Берт! Пожалуйста, просто Берт! — воскликнул он, гладя себя по груди ладонью и размазывая на черной бархатной блузе пятна от охры и левкаса.
— Хорошо, Дели. Если ты не против, оставайся, а мне действительно пора, — сказал коротко Максимилиан, быстро и сухо улыбнулся Берту, чуть приподняв свою серую шляпу, которой прикрывал лысину от солнца. — Тогда ты довезешь Дели до супермаркета, а вечером встретимся. Все, я уже исчез, — сказал Максимилиан и ушел.
Дели осталась вдвоем с Бертом Крайтоном. Она быстро взглянула на него, поймав на себе неотрывный, пристальный взгляд, и решила спросить о чем-нибудь отвлеченном. Посмотрев на этюд, она сказала, стараясь придать своему голосу холодный и профессиональный оттенок:
— Очень неплохо, мистер… простите, Берт. Я теперь понимаю, почему Максимилиан все время вас называет живописцем, для скульптора вы сносно владеете кистью.
— Ну, мне наверняка далеко до вас, Филадельфия, у вас сколько было в Европе выставок?
— Ни одной. Я патриотка Австралии.
— Я тоже, но это ведь не повод скрывать себя от европейской публики.
— Ах, Берт, я давно уже ничего не пишу, я потеряла интерес, у меня исчезло вдохновение, — вздохнула Дели виновато.
— Мы с вами отыщем его, — сказал он и широко улыбнулся, показав небольшие и не слишком ровные зубы.
— Вы так уверенно говорите, что мне ничего иного не остается, как действительно надеяться на вас. — Дели тряхнула головой, скинув с плеч волосы. — А, собственно, почему вы так удивились, увидев меня?
— Я ожидал увидеть какую-нибудь фи-фи, простите, какую-нибудь живописующую девочку из околобогемных кругов, а оказывается, это вы…
— Берт, вы говорите, словно знаете меня тысячу лет, даю голову на отсечение, что вы не видели ни одной моей картины.
— Признаюсь, не видел, а у вас есть что-нибудь в Национальной галерее?
— Совсем немного.
— Но это и не столь важно. Меня, во-вторых, интересует ваша живопись, во-первых — мне интересны вы сами, Филадельфия.
Дели рассмеялась.
— Вы действительно большой мастер комплиментов, но, прошу, достаточно. Мы через два дня отправляемся в Англию, и, видимо, там произойдет наше с Максимилианом бракосочетание.
— А я не хочу, — капризно воскликнул Берт. — Я не желаю отдавать вас Максимилиану!
— Берт, вы в своем уме?!
Дели от удивления раскрыла рот и, округлив глаза, могла лишь смотреть на него, изумленно покачивая головой.
— Уже почти что нет, — ответил он, усмехнувшись.
— Я не желаю, чтобы вы со мной разговаривали в таком тоне, — резко сказала Дели. — Видимо, зря я согласилась с вами остаться. Вы так себя ведете со всеми женщинами? А всех девушек вы, наверное, даже не спросив имени, тащите к себе в мастерскую? Судя по вашим манерам, я не ошибаюсь; единственно, что меня сбивает с толку, — это утренние цветы и записка.