Вечером, сидя перед горящим камином вместе с мистером Шерером и его полной женой Сарой, Дели смотрела на огонь и думала о Берте. Мистер Шерер вдруг заговорил об Омаре:
— За что вы рассчитали вашего повара? Я видел его на берегу, вы решили обойтись без повара или он плохо готовил?
Дели не знала, что ответить. Она сказала, что Омар отпросился на некоторое время, ему нужно побыть в Маннуме по делам.
— Мне бы его дела, я бы от них не отказался, — сказал мистер Шерер, раскуривая трубку. — Я видел вместе с ним прелестную молоденькую, темнокожую девушку…
— Джесси?! — удивилась Дели.
— Не знаю, как ее зовут, но она чрезвычайно мила.
— Вот видите, у всех свои дела, и у повара тоже…
Значит, Джесси и Омар остались на берегу? Она стала немного волноваться, не произошло ли на пароходе что-нибудь ужасное? Вот что значит оставлять детей одних! Не произошла ли какая-нибудь драка между Гордоном и Омаром? Хотя нет, Гордон не может драться, он не терпит этого. Но после того, что случилось, уже невозможно ничего загадывать, от Гордона можно ожидать уже всего.
На следующий день утром возле причала прогудела «Филадельфия» — Бренни салютовал городу о своем возвращении.
Когда он увидел Дели, стоящую на причале и размахивающую приветственно руками, он вначале удивился, но не стал строить предположения, почему она оказалась в Маннуме так скоро. Он выбежал из рубки и скинул мостик на причал.
— Ма, как здорово, что ты здесь! Ты уже получила телеграмму?
— Нет, я решила поскорее вернуться… Ну как, мой дорогой, все нормально?
— Все замечательно, ма! Отвезли машины, а сейчас на палубе для мистера Шерера плуги для ремонта, они там, под брезентом.
— Ничего не случилось? — осторожно спросила Дели.
— Все в норме, Мэг на кухне… — Бренни замялся. — Да, она на кухне, потому что…
— Я знаю, потому что что-то произошло и Омара видели на берегу.
— Да, ма. Но это все Мэг затеяла! — сказал Бренни и закатил глаза. — Она просто, видимо, еще дурочка.
«Как я», — про себя добавила Дели.
— Мэг решила свести Джесси и Гордона. Но ничего не вышло, у Джесси случилась истерика, она чуть ли не собиралась бросаться в воду из-за своего Омара, — презрительно сказал Бренни.
— А Гордон что?
— Ничего. Хоть и тряпка, хоть и переживает, но переживает мужественно, даже смеется.
У Дели отлегло от сердца:
— Ну вот и прекрасно. Мы опять все вместе, и все у нас будет по-старому…
— А мистер Джойс?
— Ты по нему соскучился? — улыбнулась Дели.
— Извини, нисколько.
— И я тоже пока не соскучилась. — Дели поцеловала Бренни в щеку. — Милый мой мальчик, я уже не нужна, ты уже сам можешь плавать куда захочешь, даже по озеру Виктория. Ты справишься, ты уже совсем большой…
— Возможно, но ведь ты так не считаешь, — усмехнулся Бренни.
— Нет, теперь ты мне кажешься совершенно взрослым, Бренни, — сказала Дели и похлопала его по плечу.
Она не стала расспрашивать Мэг, а тем более упрекать ее в чем-либо. Хвала Всевышнему, но Джесси нет на пароходе; Гордон мужественно переносит разлуку, а время сделает остальное — залечит его сердечную рану.
2
Все было по-прежнему.
Машины Шерера, накрытые сверху брезентом, были погружены на палубу и привязаны толстыми веревками к бортам. Бренни и Гордон избегали говорить с матерью о мистере Джойсе, они, как и Мэг, как Алекс понимали, что что-то произошло, но чувствовали, что расспросы будут не слишком приятны для матери.
Их старенький пароход вновь бороздил мутные речные воды, они плыли в Уэнтворт. Все было по-старому. Новыми были воспоминания: не о Максимилиане — о Берте. И эти воспоминания о нем дарили ей вдохновение…
Когда солнце начало садиться, она выбежала на палубу и лихорадочно стала зарисовывать акварелью чрезвычайно яркий фиолетовый закат. Дели сделала еще несколько набросков для картины «Кролики на берегу», как она в мыслях называла свой будущий шедевр, но пока не чувствовала, что может выписать кроликов так, чтобы они получились живыми и резвыми.
Омара не было — и это было неплохо. Конечно, они стали питаться гораздо хуже, но Дели с радостью вернулась к работе на кухне, а Мэг ей помогала.
Вот только Гордон стал слишком печальным, временами он казался просто подавленным. Голова его постоянно была опущена вниз, словно он решал какую-то сложную задачу, но никак не находил решения. Он теперь безропотно повиновался Бренни и без всяких возражений мог кидать дрова в топку хоть круглые сутки.