Прибежал Гордон и подал Мэг металлическую кружку с теплым сладким кофе. Мэг стала поить рабочего, но тот сделал всего лишь пару глотков и начал захлебываться.
— Не надо, — прохрипел он, — лучше смотри на меня, а я тоже буду на тебя смотреть. Мне от этого становится легче. Опять не веришь, красавица?
— Верю-верю, только не надо говорить, это отнимает силы, — говорила Мэг, по-прежнему держа его голову на своих коленях и гладя его по голове. Здесь, в этом глухом уголке Нового Южного Уэльса, недалеко от границы с Южной Австралией, среди бесконечных саванн, она себя чувствовала сейчас самым нужным, самым главным человеком, от которого теперь зависела ну если не жизнь, то, по меньшей мере, нога этого несчастного рабочего, которую, если поторопиться, все-таки можно попытаться спасти.
Ближайшая больница находилась в Уэнтворте. Мэг, оглянувшись, увидела бледную Дели, спрыгивающую со шлюзового мостика обратно на пароход. Дели, быстро посмотрев на изуродованную ногу, которая по-прежнему лежала в луже темной крови, почувствовала приступ тошноты и побежала на пароход.
— Ма! — крикнула Мэг. — Его нужно доставить в больницу на пароходе. На автомобиле будет слишком трясти!
— Конечно, Мэг, несите его скорее на палубу, — ответила Дели и побежала за одеялами, чтобы подстелить их на палубу. Она боялась, что если нести пострадавшего в каюту, то это будет слишком сложно — проносить его по узким коридорам. К тому же ногу можно обо что-нибудь задеть.
Бренни и Гордон вместе с двумя рабочими быстро перенесли пострадавшего на палубу и положили на одеяло. Лицо рабочего было белым как мел, видимо, от потери крови, а боль после шока все усиливалась и становилась почти нестерпимой. Но ногу без вмешательства хирурга нельзя было трогать, нельзя даже перевязать. Вся надежда была на скорость «Филадельфии».
Кран уже подняли, и пароход, быстро пройдя шлюз, на всех парах помчался к Уэнтворту.
— Красавица, красавица, — стонал рабочий, лежа на палубе словно в полузабытьи.
Мэг по-прежнему держала его за руку и вытирала марлей холодный пот с его лба.
Через сорок минут они были в Уэнтворте, а еще через десять Бренни и Гордон принесли рабочего на носилках в больницу. Его сразу же переложили на каталку и куда-то увезли, а Мэг осталась ждать в холле. Она не знала, что останется в больнице почти на месяц. Сейчас все ее мысли были заняты пострадавшим. Сидя в кресле, она беспокойно озиралась по сторонам и думала:
«Здесь все сияет чистотой. Здесь есть журналы мод и газеты, можно полистать и узнать курс акций и свежие сплетни из Европы и Америки.
Все для того, чтобы родственники пациентов сидели и покорно ждали, отвлекаясь чтением от всего, что происходит там, в палатах и операционных, с их самыми дорогими людьми.
Каково приходится каждому из них, когда вот такая ледяная глыба, арктический айсберг в белом халате вежливо, но категорично указывает им, что их место здесь, на кожаных диванах с этими цветами и столичными газетами…»
Так думала Мэг, стоя перед высокой полной женщиной с тонкими губами, которая говорила, что не видит оснований не доверять персоналу их больницы заботы о мистере Саутвилле.
Женщина была медсестрой.
Она говорила, глядя блекло-серыми глазами куда-то поверх головы Мэг, а Мэг смотрела на нее и думала:
«Лет в тринадцать, живя у Мелвиллов, я читала огромную географическую энциклопедию. Это было интереснее всех вечерних карточных пасьянсов и романов. Мне снился Северный полюс и огромные айсберги. Я просыпалась и плакала оттого, что никогда не увижу этого холодного белого льда наяву. Но вот я вижу это перед собой — и это отвратительно!..
Неужели она думает, что заставит меня покорно ждать здесь? И только потому, что она годится мне в матери, я не смогу быть грамотной сиделкой, как она?!»
Мэг была в бешенстве, но держалась абсолютно спокойно.
— Миссис… — начала она тихо и вежливо.
— Мисс, — холодно поправила ее медсестра. — Мисс О’Брайн.
— Маргарет! — представилась в ответ Мэг и невозмутимо продолжала: — Я не родственница, не жена и не невеста этого человека, как вы изволили предположить, мы с ним почти незнакомы…
— Тем более вы можете с чистой совестью доверить его нашим заботам и идти по своим делам. Если они у вас, конечно, имеются.
— О да! У меня было очень много дел на «Филадельфии» — пароходе, который принадлежит моей матери. Но мать и братья отправили меня сюда позаботиться о человеке, которого на наших глазах постигло несчастье. Именно я оказала ему первую помощь, и я чувствую ответственность за его судьбу. — Мэг говорила по-прежнему негромко, но глаза ее чуть сузились от ярости.