А может быть, все это просто развлекает и отвлекает его, и любая сиделка могла бы утешить его своей болтовней? Может быть, потом, когда он вернется к нормальной, здоровой жизни, у нас не найдется о чем поговорить? И я буду напоминать ему о болезни, и он не захочет меня видеть?..»
— Красавица, что загрустила?
Мэг вздрогнула и посмотрела на Огдена. Сейчас, раздумывая обо всем этом, она принесла кувшин с водой для умывания, приготовила таз и полотенце и совершенно не ожидала, что Огден следит за выражением ее лица.
— Я? Ничуть не бывало! Просто задумалась.
— Хорошо, что не о печальном, Мэгги. Если будешь грустить, у меня температура поднимется и я стану как топка паровоза, на котором наш мистер Ангстрем был кочегаром.
Мэг улыбнулась.
— С какой стати мне грустить? А мистер Ангстрем сказал, что скоро зайдет к нам. По-моему, ему очень приятно будет побывать в гостях, вместо того чтобы сидеть в своей палате или бесцельно слоняться по коридору.
— Конечно, приятно прийти к такой хозяйке.
— И к такому хозяину, — добавила Мэг, осторожно выливая воду из кувшина на руки Огдена.
Действительно, старик скоро пришел.
Мэг усадила его на стул, сама устроилась на маленькой скамеечке — и началась беседа о старой, ныне заброшенной и заросшей травой узкоколейке от Мербейна до Ред-Клифс.
Вспоминая, как из мальчишки-кочегара он стал машинистом, как чудом предотвратил крушение поезда, как день ото дня не уставал смотреть на рельсы, тянущиеся все вперед и вперед от одного города к другому, старик забывал о годах и болезнях.
Огден увлекся его рассказом, и Мэг, глядя на него, надеялась, что боль отступит.
Но скоро она увидела, что Огден пытается быть слишком внимательным, у него опять начался жар.
«Как бы помягче, повежливее намекнуть мистеру Ангстрему, чтобы он зашел еще раз, попозже? Он все поймет, но расстроится. А Огден расстроится еще больше, что мы обидели старика…
Но я же чувствую, как ему плохо! Он не выказывает слабость, но я-то чувствую!..
Доктор Лейкарт! Как кстати!»
Врач вошел в палату с неизменной улыбкой на безупречном, будто мраморном лице, вежливо попросил старика выйти и заговорил с Огденом:
— Мистер Саутвилл, я думаю, в ближайшее время вам потребуется еще одна операция.
— Хорошо, док, наконец-то я встану на ноги.
— Да… Но мой долг предупредить вас. Я сделаю все от меня зависящее, но может случиться, что без ампутации не обойтись.
Лицо Огдена застыло — он побледнел, неподвижно глядя в одну точку, будто ища там поддержки и совета.
У Мэг перехватило дыхание.
«Я боюсь за него, и мне больно. Я будто стала им самим, и мне невыносимо! Это тяжело вдвойне! Но тяжелее всего, что я не могу помочь, не могу ничего изменить, от меня ничего не зависит. Господи, помоги ему!»
В палате стояла звенящая тишина.
— К сожалению, я не могу предоставить вам выбора, — наконец произнес врач. — Эту операцию сделать необходимо.
— Значит, так тому и быть, — сказал Огден и посмотрел на врача. — Когда?
— Завтра утром.
Доктор Лейкарт вышел.
Мэг стояла неподвижно.
— Мэгги! — негромко позвал Огден.
Она подняла глаза.
— Мэгги, скажи мне честно. Ты ведь в этом понимаешь. Я тебя не спрашивал, но сейчас… Он сказал всю правду? Или только половину, чтобы не путать сразу?
Время будто исчезло. Несколько секунд тянулись длиннее всей предыдущей жизни.
Мэг знала, что нельзя думать, нельзя медлить с ответом.
Нельзя оставить его с его вопросом здесь и догнать врача, спросить и прибежать обратно — он уже не поверит!
Нельзя соврать успокоительным тоном — он тоже не поверит и больше не спросит, будет мучиться, и ему будет еще хуже.
Мэг знала все это. И она знала, что не знает правды.
И что времени думать нет, что секунды на ответ истекают, что он ждет.
«Нельзя опускать глаза!»
— Огден, он не соврал. Это правда. Тебе ампутируют стопу лишь в крайнем случае. Он хороший хирург…
Огден смотрел прямо на нее.
Она выдержала взгляд!
«Старик прав. Ложь — не всегда обман. А то, что сказала я, даже не ложь. Просто я не знаю правды. Может, и доктор Лейкарт не знает. Правда в том, что случится завтра. И поможет ему лишь воля Божья и собственные силы…
Я дала ему эти силы. Я не соврала. Я могу смотреть ему в глаза!»
Мэг не спала всю ночь.
Вечером мисс О’Брайн сменила ее на два часа в палате, но и в ее уютной квартире, на прохладных простынях Мэг не смогла уговорить себя заснуть.