Под фонарем во множестве кружились ночные бабочки. Одна из них, кувыркаясь, упала Дели прямо в бокал с вином.
— О, это, наверное, гость, — сказала она.
— Какие гости в такое позднее время? — удивилась Мэг.
Дели лишь пожала плечами. Она подумала, что становится как тетя Эстер, начинает верить в приметы. Скоро уже и зеленое перестанет надевать, а в пятницу не будет выходить из каюты.
— Гордон, ты расскажешь что-нибудь интересное? Чем ты сегодня занимался? — спросила Дели.
— Ничем. Рисовал немного, — ответил Гордон с набитым ртом.
— Я бы с удовольствием взглянула.
— Да? Хорошо. Сейчас. — Гордон быстро выскочил из-за стола и тут же вернулся с альбомом и блокнотом.
Дели отодвинула тарелку и принялась листать, одобрительно качая головой. Временами она мизинцем водила по листу бумаги, растирая уголь и делая линии рисунка более мягкими.
— По-моему, неплохо. Почему бы тебе не поступить в художественное училище при Национальной галерее, где училась я?
Гордон, жуя, пожал плечами.
— Не надо ему поступать. Он лентяй. Пусть работает на пароходе, — сказал Бренни.
— Кочегаром, — с иронией согласился Гордон.
— А почему нет? Помогали же вы всегда отцу и мне на погрузке и разгрузке баржи, — сказала Дели, возвращая рисунки. — Очень неплохо. Мне понравилось.
— У тебя все равно лучше, — пробурчал Гордон.
— Может быть, когда-то у меня и получалось получше, но я так давно не писала, что сейчас уже совсем забыла, как это делается, — внезапно смутилась Дели. Она почувствовала нечто похожее на зависть в словах Гордона. — Гордон, ты действительно считаешь, что у меня были неплохие работы? — спросила Дели и почувствовала знакомое внутреннее волнение в ожидании похвалы.
— Ма, ты же знаешь, что замечательно рисуешь, — вмешалась Мэг. — Как ты замечательно расписала салфетки для тети Мелвилл.
Мэг закусила губу. Сказав про салфетки, она тут же снова вспомнила про. Гарри, и это причинило ей боль.
— Если бы ты не умела рисовать, то твои картины не висели бы в Национальной галерее, — сказал Гордон.
— Ну, раз вы так оба говорите, то… Я снова примусь рисовать! Шкафчик с красками открыт, вы выросли, и я свободна. Да здравствует свобода, — сказала Дели, поднимая бокал с бабочкой и вынимая ее оттуда вилкой.
— Давай налью в другой, — сказал Бренни, забирая у нее бокал, на стенке которого прилипла ночная бабочка, и налил вина в другой бокал. Он налил вина и себе и, подняв свой бокал, сказал: — За свободу.
Дели почувствовала в голосе Бренни какую-то иронию, словно он хотел сказать: «за свободу, которую тебе дала смерть отца». Она опустила бокал.
— Может быть, мне стоит подумать о персональной выставке? Последней уже. Допустим, в Аделаиде или снова в Мельбурне. Кстати, возможно неплохо заработать, если поднять плату за вход. Правда, не знаю, интересует ли еще кого австралийская живопись… — Она говорила, словно хотела оправдаться за свои неловкие слова о свободе.
— Безусловно интересует! — чересчур оживленно воскликнула Мэг. — Я — за выставку. А кто — против? — оглядела она сидящих за столом.
— Да все — за. Зачем кого-то спрашивать? — сказал Гордон.
— Мэг. Я завтра не поеду в город, — тихо сказала Дели, она словно извинялась перед дочерью.
— Я так и думала, ма… Ничего, мы сами купим костюм… для него и отвезем туда, — быстро согласилась Мэг.
— Спасибо, Мэг. Алекс, а ты не хочешь съездить в город? Почему ты такой грустный? — улыбнулась Дели.
— Я не грустный, — серьезно ответил Алекс. — Я думаю.
— О кишечно-полостных или беспозвоночных? — съязвила Мэг.
— Нет-нет. Я думаю…
— О любви наверняка, — поддержал шутливый тон Бренни.
— А почему бы ему и не подумать о любви? — вступилась Дели за Алекса, который сделал кислую физиономию, словно говорили о чем-то неприличном. — Об этом стоило бы подумать и Гордону.
Дели увидела, как Гордон сразу вспыхнул и, опустив глаза, пробурчал:
— Почему именно мне?
— Я хочу, чтобы ты женился, ты старше всех.
— Ма, вдруг у него несчастная любовь! Не нужно его торопить, — вступилась за Гордона Мэг, сделавшись серьезной.
— Нет никакой несчастной… Просто я не хочу пока жениться, — резко сказал Гордон.
— Я понимаю. Я тоже в свое время боялась выходить замуж, боялась, что буду связана детьми и пеленками и совсем не смогу рисовать. А вот видишь — смогла. Завтра же с утра отправлюсь на этюды, — мечтательно сказала Дели.