— Мне Омар доверил принести…
Дели поняла, что девушка к ней обращается, но вопроса не расслышала, увлекшись работой, и на всякий случай ответила:
— Да-да, хорошо.
Джесси, польщенная, словно услышала отменный комплимент, заулыбалась и быстро ушла на кухню.
Гордон уже четвертый раз проходил мимо дверей кухни, ему не нравилось, что Джесси все торчит на кухне, помогая Омару или якобы помогая?
Как-то все слишком быстро забыли, что он герой дня, спасший человека. То, что все забыли, — ладно, но Джесси! Она щебечет с Омаром, а он говорит ей со своим ужасным акцентом какие-то глупости про индийскую курицу, про то, что в Индии едят мясо вместе с золотом, чего Джесси никак не могла понять: и он повторял ей в который раз, что золотую фольгу, в которую завернуто мясо, не выплевывают, а проглатывают вместе с мясом. Но это блюдо только для очень важных гостей. Омар всего раз готовил такое блюдо, когда должен был приехать в Бомбей к одному знатному господину, у которого Омар был поваром, сын махараджи из Мадраса, но так и не приехал.
Гордон не выдержал и буквально ворвался в кухню:
— Омар! Что ты тут рассказываешь такие странные вещи! Я краем уха слышал: ты говоришь, в Индии золото едят?
— Совершенно верно, господин, едят! Еще как едят! Это такое специальное мясо, которое готовится завернутым в золотую фольгу!
— И зубы не ломаются? — удивилась Джесси.
— Зачем зубам ломаться, зубы у нас крепкие, потому что мы жуем перец.
— Омар, может быть, ты оставишь свои истории на потом?! — вдруг воскликнул Гордон в крайнем раздражении.
Омар сразу осекся, в глазах промелькнула неприязнь.
— Господину не нравится? Может не слушать!
— Твои сказки, конечно, забавны. — Гордон проглотил не слишком доброжелательную интонацию Омара. — Но я хотел бы забрать у тебя Джесси.
— Она мне помогает, — быстро сказал Омар.
— Пусть и мне поможет.
— А чем господин занимается? — еще более резко спросил Омар.
— А не твое дело, Омар, — улыбнулся Гордон ласково. — Пойдем, Джесси…
— Но я хотела бы остаться. Здесь так вкусно пахнет, Омар так необычно все готовит! Он режет овощи специальным маленьким ножичком, который привез с собой.
— Да, мой специальный нож из Индии. — Омар показал кривой нож с маленьким крючком на конце для вытаскивания косточек и снятия кожицы с овощей.
— Тогда извини. — Гордон криво усмехнулся и вышел из кухни. Он был зол на этого Омара, который заговаривал ей зубы.
«Да, на своем пароходе никогда не станешь значительной личностью», — подумал он и понял, что сейчас же хочет видеть Джесси, слышать ее голос! Он оттого так раздражен Омаром, что Джесси ему нравится. Она стала Гордону какой-то близкой, родной, даже, может быть, более родной, чем Мэг, чем его «страусеночек»! Ведь он спас Джесси — это факт, хотя из этого и не следует, что она должна быть ему обязана до конца своих дней. Но она обязана дать ему то, что обещала, — поцелуй, и не один! И, возможно, не только…
Гордон сморщил нос и усмехнулся. Увидев вышедшую на палубу Мэг, он бросился к ней и, подхватив, закружил в воздухе.
— Ой, что ты, Гордон! С ума сошел! — вскричала она. — Отпусти сейчас же! Что ты как маленький?!
— У меня хорошее настроение! — закричал Гордон.
— И прекрасно. Но это совсем не значит, что ты можешь меня тискать, как кошку! — воскликнула Мэг, вырвавшись из его объятий.
— Ты посмотри, какое красивое солнце! Какой восхитительный закат!
— Да, я вижу, ты дурачишься. А я совсем не настроена! — сказала Мэг, обиженно оттопырив губы и гордо вздернув подбородок.
— О, какие мы сердитые! — передразнил он Мэг.
— Я не сердитая, просто хочу, чтобы меня все оставили в покое, и ты в том числе.
— Мэ-эг, какая ты противная, — протянул Гордон. — Напьюсь сегодня с горя и буду тебя еще сильнее тискать.
— И у тебя горе? Бедненький Гордон, о чем горюешь?
— Спас несчастную девушку, никто даже спасибо не сказал, кроме нее, конечно, — пожаловался Гордон.
— Все должны теперь в ноги кланяться Гордону?
— Совсем не должны.
— Так что от меня надо?
— Чтобы ты меня поцеловала!
— Гордон, тебе жениться надо, — засмеялась Мэг, повеселев.
— На ком жениться?! Еще не родилась та, которая сумела бы похитить мое сердце! — с пафосом воскликнул он.