Его вытянутое лицо приблизилось, и ее алые пухлые губы встретились в поцелуе с его тонкими розовыми губами. Она не закрыла глаза и, к стыду своему, увидела сквозь стекла рубки, что лица всех, кто был на палубе, — Мэг, Алекс, Джесси и Омар, подставлявший к столу ящик из-под гвоздей, — были повернуты по направлению к рубке.
Дели смутилась еще больше и быстро отстранилась.
— Да, несколько убого у вас, — сказал Максимилиан, — надо бы здесь покрасить, и в каюте у тебя хорошо бы обить стены шелковыми обоями, ты не против?
— Как прикажете, капитан, — улыбнулась Дели.
— О, это мне уже нравится, — ответил Максимилиан и легонько шлепнул ее пониже спины.
Дели, округлив глаза, возмущенно воскликнула:
— Макс! Еще повторится подобное, и ты окажешься в своей лодке. Я еще не сказала «да»!
— Скажешь, не сомневайся. Куда ты денешься? — сощурился он, показав свои синеватые зубы, и хрипло рассмеялся.
Дели закатила глаза и тяжело вздохнула:
— Боже! За что ты мне послал его?
Она выглянула из рубки и увидела, что Омар все стоит, задрав голову вверх, он поклонился ей и сказал:
— Все готово, моя госпожа!
— Пойдем перекусим! — предложила Дели.
— С тобой — с удовольствием.
Гордон и Бренни примостились за столом на ящиках, так как стульев не хватало. Омар никак не хотел садиться и суетливо бегал вокруг стола, размахивая новым чистым полотенцем на руке.
«Как ни странно, вот теперь все стало по-прежнему, — подумала Дели. — Только сейчас вместо Брентона Максимилиан — длинный, с седыми висками, с вытянутым лицом, как ни странно, он походит на молодого Брентона, не внешним видом, а, возможно, своим хрипловатым и задорным голосом».
Максимилиан чувствовал себя за столом более чем свободно, он с удовольствием ел овощные салаты, приготовленные Джесси и Мэг под руководством Омара. Дели заметила, что его уши чуть-чуть шевелятся, когда он жует, это показалось ей смешным и милым, и она негромко рассмеялась.
Все сидящие за столом, кроме Мэг, подняли на нее удивленные глаза, и Дели почувствовала, что сейчас щеки ее будут краснеть; она подумала, наверняка ее дети предполагают, что она смеется от счастья. Но, видимо, они были недалеки от истины.
— Я почему-то вспомнила, как глупо получилось все с этой баржей, — сказала она Максимилиану.
— Я так не думаю. Да, вы не знаете еще, что я нашел покупателя на баржу и он согласен дать четыре тысячи.
— О, вижу, мистер Джойс не промах! — воскликнул Бренни с удивленным одобрением.
— Мне тоже так кажется, — согласился Максимилиан. — Дели, у вас только белое вино, а шампанского нет? — обратился он к Омару.
Омар выкатил свои и без того большие глаза и с удивлением переводил их с Дели на Максимилиана.
— В честь чего шампанское, не вижу повода! — спросила Дели. — К тому же еще слишком рано. Да у нас его, по-моему, и не бывало за последние пять лет.
Максимилиан встал и, подняв бокал, попросил Омара наполнить его вином, потом кивнул на бокал Дели. Омар быстро налил им вина и с удивлением продолжал таращиться на Максимилиана.
— Все, наверное, понимают, мои будущие уважаемые родственники, что я сейчас намерен сделать предложение Филадельфии… Дели, я предлагаю вам быть моей женой. Мне кажется, хватит уходить от ответа. И мы сейчас, вся твоя семья, ждем, что ты нам скажешь, — торжественно, даже несколько напыщенно произнес Максимилиан, стоя с бокалом в руке.
Дели смирилась с тем, что она уже начала краснеть. Быстро взглянув на Гордона и Мэг и увидев в их глазах любопытство, смешанное с удивлением, она подумала: «Не уйти так не уйти!»
— Я не знаю, — тихо сказала Дели, приподняла бокал и вновь поставила на стол. — Не знаю… Что скажут дети…
Дети молчали. Бренни быстро жевал, Мэг почему-то рассеянно и равнодушно смотрела в сторону, словно искала что-то на берегу; Гордон слегка скривил рот и смотрел в тарелку, а Алекс широко улыбался, глядя на Дели.
— Вот видишь, дети мне не разрешают, — пожала Дели плечами.
— Не разрешают? Но почему? — искренне удивился Максимилиан, прервав общее молчание.
— Мне кажется, мы не вправе что-либо советовать, — сказал Гордон.
— Как я за вас рада! — воскликнула Джесси, глядя на Дели широко раскрытыми, счастливыми черными глазами.
— Дети разрешают, ма, — твердо сказала Мэг, все так же глядя в сторону, потом повернулась и улыбнулась Дели. Ее губы задрожали, улыбка начала сползать с лица, и из глаз мгновенно в два потока хлынули слезы. Мэг, рыдая, глухо закашлялась в ладони.
— Вот видишь, разрешают, — сказал Максимилиан и положил Дели руку на плечо.