В эти минуты ее посещений Гордон преображался. Он старательно вытирал свои грязные от масла и сажи руки о штаны и, быстро прильнув к Джесси всем телом, целовал и целовал ее. Она не выказывала ни малейшего неудовольствия, но и не отвечала на его страстные поцелуи.
— Вот придем в Маннум, мы с тобой исчезнем отсюда, верно? Там, я же говорил, в окрестностях замечательные леса! — быстро шептал ей на ухо Гордон.
— Посмотрим, — уклончиво отвечала Джесси и опускала глаза. И это «посмотрим» Гордон расценивал как «конечно, Гордон!», как признание в любви. Он был уверен, что она должна питать к нему чувство, хотя бы из-за того, что он спас ее! Просто по своей природной скромности — неизвестно откуда взявшейся, ведь обычно аборигенки такие бойкие, веселые и злые на язык, — но она была совсем не такая, в этом Гордон был убежден, несмотря на кофейный цвет ее гладкой, нежной кожи.
— Надо будет взять у матери денег и купить тебе что-нибудь из приличной одежды, — говорил он.
— Да, шляпку с вуалью! — И Джесси звонко хохотала, словно звенела серебряным колокольчиком. Но тут же брови Джесси хмурились, и каждый раз, совсем некстати для Гордона, она слишком быстро вспоминала, что уже долго находится в машинном отделении, а это может выглядеть неприличным.
— Кому какое дело, где ты находишься и с кем болтаешь?! — возмущенно убеждал ее Гордон, но Джесси качала головой и еще больше хмурилась.
— Дели, мистер Джойс…
«И Омар?» — про себя добавлял Гордон, но ему не хотелось верить в эту вполне очевидную мысль, что Джесси не просто так торчит на кухне. Хотя где ей быть? Какие у нее могут быть с Мэг общие интересы или с Дели? Джесси простая девушка, и ее тянет к простым людям — этим Гордон объяснял слишком охотную помощь Омару.
Джесси дарила ему воздушный поцелуй и убегала из кочегарки, а Гордон тут же начинал проигрывать в памяти всю их мимолетную встречу с малейшими подробностями. Он начинал вспоминать блеск ее глаз и белоснежных зубов, старался сразу же запомнить запах ее кожи и волос, ее поворот головы, ее серебряный смех…
Дели и Максимилиан стояли на палубе, задрав головы в небо, глядя на звездных светлячков, мигавших в бархате ночи.
— Не узнаёшь? — спросила она.
— Нет. Я миллион лет не смотрел на звезды, — ответил Максимилиан, по-прежнему осторожно одной рукой поглаживая ее талию со спины.
Этот жест уже входил у него в привычку — медленно и нежно поглаживать Дели по талии. Она ничего не имела против, но только чтобы никто не видел.
— Вон там Венера, видишь? — ткнула она пальцем.
— Да. Совсем тусклая.
— Там Арктур…
— Ясно. А где Большая Медведица?
— Вон две звезды. А это Южный Крест, — прочертила Дели на небе крест, соединяя светящиеся точки.
Как Адам когда-то, непостижимое количество лет назад, объяснял ей расположение звезд на южном небе, так и она сейчас — словно Дели с Адамом поменялись местами — была для Максимилиана небесным шкипером.
— Дели, хочешь, сядем в лодку и поплывем к тому берегу? — спросил Максимилиан.
— И что мы там будем делать?
— Как что? То же, что и в каюте.
Дели внутренне содрогнулась. Еще недавно она предлагала Аластеру остаться на ночь в лесу, а теперь Максимилиан, с седыми висками, с лысиной, точно так же, как она, вдруг загорелся романтическими чувствами, насмотревшись на звезды.
— Нет-нет, сейчас на листве роса и очень прохладно.
— Роса как раз и остудит мой пыл. Ты меня слишком воспламеняешь, Дели. Я могу просто сгореть, просто взорваться от чувств, — сказал он и устремил взгляд на звезды.
Взорваться? Он сказал взорваться — как во сне «Филадельфия»?!
Дели с подозрением посмотрела на него, словно хотела убедиться, наяву ли она его видит, или это Максимилиан из ее кошмарного сна? Но нет, он был совершенно реален. Просто они в последнее время слишком мало спали, хотя спать почти не хотелось; видимо, еще не до конца растворилась у нее перед глазами та дурманящая пелена, которая окутывала ее сначала от запаха розы, потом от Максимилиана, потом от букета орхидей.
«Нет, он не Адам», — подумала Дели, вспомнив отчетливо и ясно шипящий взрыв «Филадельфии» в ее сне, скорее сейчас она — Адам, а Максимилиан — глупенькая, юная, восторженная Филадельфия.
Пришвартовавшись к причалу фабрики Шереров, Дели и Максимилиан сошли на берег, но мистера Шерера в фабричной конторке не оказалось, было еще слишком рано. Максимилиан предложил пойти прогуляться по городку и узнать, где находится лучший ресторан, но полисмен, к которому он обратился, лишь развел руками и сказал, что в нашем захолустье не бывает приличных ресторанов.