Генрих молчал, словно раздумывал, что сказать.
-Не отвечай, прости, ляпнула, не подумав. Спокойной ночи, дорогой.
Тамара закрыла глаза и тотчас уснула. Генрих еще долго не мог уснуть. Он ходил по комнате. Смотрел на спящую «русскую красавицу» и удивлялся своим странным чувствам. Она оказалась совсем не такой, какой он себе ее представлял. Он вообще никогда не видел русских девушек. Он никогда не видел таких девушек. Да еще так близко.
Рано утром они уехали. Будить фрау Марту не стали. Наконец, Тамара могла расслабиться. Генрих прекрасно водил машину. Радио выплескивало блюз. За окном пролетали деревушки-картинки, фермерские хозяйства, пожелтевшие леса и перелески. Все было чистым и добротным. Генрих постоянно шутил, рассказывал о своей скучной работе в банке, о друзьях-пивоманах, о своей любви к футболу и слабом характере. «Да, - думала Тамара, - от такой скучной, размеренной жизни и при слабом характере, точно, можно стать гомиком. Надо его исправить. Сделать сильным. И поменять ориентацию. На правильную. Нет. Это чересчур. Остановимся только пока на первом. Сделать сильным». Она заговорила о спорте. Оказалось, что Генрих тоже хорошо плавает, стреляет и еще фехтует.
-Ты ходишь на тренировки? – спросила Тома.
-Сейчас нет. Что-то скучно стало. Вот и животик отрастил. К тому же, у нас булочная. Иногда я делаю там разные тортики, пирожные. Отец научил. И ем, - он похлопал себя по животу.
-Нужно убрать.
-Я постараюсь.
Голос был очень похож на голос ее отца, и Тома вдруг поняла, что она исполнена непонятной симпатией к этому фрицу. «Не может этого быть. Он же слюнтяй. Зануда и буржуин. А маман чего стоит!» - проносились мысли. «Впрочем, скоро все это пройдет». Несколько дней и все. Но ум-трудоголик постоянно продолжал сравнивать Генриха и Юру. И находил много плюсов у первого и много минусов у второго. «Деликатный, добрый, не грубит, умеет слушать, умен, не хвастается, искринен». Всего этого она не находила в Юре. От этого впала в грустно-созерцательное состояние.
-Дай порулить, пожалуйста.
-Порулить? А у тебя есть права?
-А как же, международного образца. Выданы в Париже. Могу показать.
-Хорошо, - сказал Генрих и съехал на обочину. Он уступил место даме, вернее, супруге. Благоверная выпорхнула из белого «Мерседеса» последней модели и пересела на место водителя.
-Ты тоже хорошо водишь,- сказал Генрих после 10 минут молчаливого путешествия.
-А я уже подумала, что тебе скучно со мною разговаривать, - обиженно сказала Тома.
-Нет. Вовсе нет, я боялся тебя отвлечь от дороги. На самом деле мне с тобой очень интересно… И легко. Никакого напряжения. Как будто я давно тебя знаю. И мне совсем не страшно. Хотя вначале, когда мне предложили это все, я несколько перепугался.
-Не бойся, я с тобой. У нас даже фильм такой есть. Ты знаешь русские фильмы? Ну, хоть какие-нибудь?
-Да. Я смотрел «Москва слезам не верит». Очень хороший.
-Молодец. А еще?
-Больше ничего.
-Понятно. Ну, а девушка у тебя есть? – брякнула Тома, не подумав.
Генрих несколько напрягся, а потом весело ответил:
-Дорогая, ты можешь меня не ревновать. У меня нет девушки. У меня есть ты, только ты.
Они расхохотались и сказали почти одновременно:
-Не пора ли перекусить?
Глава 30
Тут же, как по волшебству, рядом с дорогой возник уютный ресторанчик, украшенный бочками разных размеров. Голодные молодожены набросились на дымившиеся колбаски и прочие закуски, которые в изобилии им преподнес пожилой официант. После завтрака настроение значительно улучшилось, и Генрих неожиданно, взяв Томку на руки, вынес ее из ресторанчика и бережно усадил на сиденье пассажира.
-Что бы это значило? – спросила его в машине Тома.
-Это для правдоподобности. Мы же молодожены. А ели как неродные…
-Да? А как же мы должны есть? – язвительным тоном продолжала допрос Тамара.
-Ну, я не знаю…
-Ладно. Прощаю тебе эту выходку. Я тебя раскусила, ты просто решил лишить меня руля.
А сама отметила, что ей было приятно. «Конечно, приятно. Какой женщине не будет приятно, когда ее мужчина на руках понесет?».