Однако ни в одной клинике города найти женщину с таким лицом не удалось. Похороны Андрея прошли как-то на скорую руку. Людей, знавших Андрея, не оповестили. Марина и мать Андрея, Вероника Ивановна, были не в состоянии присутствовать из-за полуобморочного состояния у первой и приступа мерцательной аритмии у второй. Веронику Ивановну госпитализировали. Зато служба безопасности Сергея проявила всю свою бдительность, обыскивая металлоискателями всех, входивших в зал для прощания похоронной службы «Мемориа».
Троепольский атаковал визитами тетку, поскольку Марина не выходила из своей комнаты. Он приходил один, иногда в компании с Инной и Игорем. Всегда с цветами. Часто пел на гитаре, пытаясь выманить Марину на кухню. Тетка понимала, что молодые люди пытаются развеселить Марину. Но пока это было сделать невозможно. Генрих полюбил его пение и обещал устроить ему концерт в Гамбурге. Его родственники, наконец, вернулись на родину.
Дни проходили, а Марина не выходила из дома. Все стало пустым, безжизненным и серым. С отцом она не разговаривала совсем. С теткой только односложно: «да» и «нет». Так прошел январь, и начался февраль. Марина не хотела никого видеть. Следствие, как обычно, зашло в тупик. Трошин уперся в невероятную версию, что кто-то сознательно убивает женихов единственной дочери олигарха Дегтяренко. Тамара тоже начинала склоняться к этой версии, но найти женщину со шрамом на лице в миллионном городе очень сложно. Они с Сергеем предпринимали все возможные и невозможные попытки вывести Марину из депрессии. Это были психиатры, психологи, психоаналитики и даже экстрасенс. Но Марина не хотела с ними общаться. Отец дважды предлагал путевки в теплые страны. Нашел обучение для интернов в Англии, в престижной клинике Лондона. На все это был один ответ. Нет.
Но вот, в середине февраля, приехала мать Андрея – Вероника Ивановна. Она передвигалась плохо, с помощью бадика, очень болели суставы. Тамара с Генрихом упросили приехать ее и помочь.
-Здравствуй, Мариночка! – сказала Вероника Ивановна.
-Здравствуйте!
Они обнялись и долго сидели на кровати Марины, обливаясь слезами.
-Как Борис? – спросила Марина, наконец.
-Плохо. Он опять запил. А мне итак тяжело на душе, и выходить тяжело. Даже за хлебом сходить не могу.
-Я буду вам покупать хлеб и все, что нужно. Простите, что я даже не позвонила вам. Я… Не знаю, со мною что-то не так. Но это пройдет. Обещаю.
-Конечно, приезжай как-нибудь.
-Да, обязательно. Завтра приеду. Я буду помогать вам. И суставы подлечим. Я думаю, можно отправить вас в Германию. Туда, где лечился Андрей.
Она опять зарыдала.
-Не надо, Марина. Ты молодая, еще выйдешь замуж.
-Нет. О чем вы говорите? Я не выйду замуж. Ведь я люблю Андрея. И он для меня живой.
Тут в комнату заглянула тетка вместе с волшебным запахом свежей выпечки и пригласила всех на кухню. Марина в первый раз вышла почаевничать на кухню. Оказалось, что с недавних пор готовить стал Генрих. Его тортики не шли ни в какое сравнение с теткиными. Но он все время ругал себя, называя глупым поваром, а Тамару нахваливал. То, что он готовил, нельзя описать словами. Марина сказала лишь одно, причем на немецком:
-Генрих – ты настоящий маэстро кухни.
-Только рот ему нужно пластырем заклеивать, - засмеялась Тамара. – Вес не снижается.
Вероника Ивановна тоже похвалила Генриха и попросила второй кусочек торта взять с собой для Бориса. Тетка упаковала ей полторта и решила отвезти домой на своей машине.
Глава 57
На следующий день Марина явилась в свою больницу, выслушала начальство, которое в мягкой форме пожурила ее. Она проинформировала, что вышла замуж и сменила фамилию. На ее пальце красовалось золотое кольцо. Потом она приступила к своим непосредственным обязанностям интерна. После полного рабочего дня Марина заехала в супермаркет и накупила продуктов для Вероники Ивановны. Сумки были тяжелые. Она вызвала такси.
Вероника Ивановна была рада увидеть свою сноху. Борис, весь обросший и похудевший, храпел на диване.
-Я сварю вам борщ и нажарю котлет, - сказала Марина.