Цемит не выразил ни малейшего удивления, вновь увидев гостя, недавно хлопнувшего дверью. Он сидел в кресле, казался усталым и только рукой махнул, давая понять вошедшему, чтобы тот располагался как дома. Пластинка кончилась, иголка поскрипывала, а хозяин не обращал на это никакого внимания. «Вроде поостыл», — подумал Томаринь, широким жестом ставя на стол бутылку. Однако молчание затягивалось, и когда оно стало невыносимым, он сказал:
— За счастье нужно бороться, я так считаю. И потому я снова здесь.
— Бороться? — Цемит вскинул брови. Он как будто не понял сказанного, лицо выражало недоумение. — Бороться с чем? С воздухом, что ли?
Томаринь ощутил, как с новой силой просыпается досада:
— Бороться не «с чем», а «за что». Может, вы принесете рюмки, и уж тогда мы попробуем во всем разобраться.
Пока хозяин громыхал на кухне, отыскивая посуду, и потом ополаскивал ее под краном, гость разглядывал стоявшую на старинном комоде фотографию, которую раньше не заметил. Нет, не Илга, другая, и он сразу почувствовал облегчение, да и Цемит ему показался куда более сносным, несмотря на все заскоки.
— Отлично! — произнес моряк, когда рюмки были наполнены. — Мне очень нравится Илга, да и годы мои такие, что пора о женитьбе подумать. Как по-вашему — стоит? Вы ведь хорошо знаете Илгу. Я говорю с вами как брат с братом.
Цемит закрыл лицо руками, протер глаза, словно силясь проснуться.
— Я полагал, — начал он, — что люди женятся тогда, когда не могут не жениться. В таких случаях не возникает вопроса — стоит или не стоит. Они об этом не думают.
Томаринь усмехнулся, правда, тут же согнал с лица усмешку, чтобы не заметил собеседник. «Парень из тех, — подумал он, — которые вечером знакомятся, утром бегут в загс, а на третий день подают на развод — не сошлись характерами».
— Не такой я человек, чтобы об этом не думать, — сказал он. — Я с женой жизнь собираюсь прожить. И поэтому мне не безразлично, на ком я женюсь. Дома у меня мать-старуха, ей хочется еще внучат понянчить, и она не вынесет, если что-то будет не так. Честь у нас в семье всегда на первом месте. И в Милгрависе, откуда мы родом, все на это смотрят так же.
— Илга чудесная девушка, — произнес Цемит и, помолчав, добавил: — Я вовсе не потому говорю, что именно это вам бы хотелось услышать.
Теперь Томаринь совсем растрогался. Он даже почувствовал что-то вроде нежности к Цемиту. «А все-таки он парень что надо, хоть избалован женщинами, — решил Томаринь. — И хорошо, что я зашел к нему, с людьми никогда не мешает посоветоваться, особенно в таких вещах».
— Вот это мужской разговор! — воскликнул моряк. — Мне Илга с первого взгляда понравилась. А знаете, как мы познакомились? В магазине. Зашел за чем-то, увидел ее. Потом зачастил туда, хотя до магазина путь не близкий.
— И потом отправились в кино?
— Да, пригласил ее в кино. А вы откуда знаете?
Цемит усмехнулся:
— Бог ты мой, совсем нетрудно отгадать! Оригинального тут мало. Впрочем, не важно.
В комнату без стука заглянул Миша. Просунув голову в приоткрытую дверь, он как будто удивился, увидев обоих за мирной беседой. Махнул рукой, приглашая Цемита выйти к нему для каких-то тайных переговоров. Когда же хозяин окинул его рассеянным взглядом, не сделав попытки подняться, Миша откашлялся и сказал:
— Пошли. К телефону просят.
— Кто?
— Не знаю. Женский голос.
— Скажи, нет дома.
Миша поморщился и закрыл за собою дверь.
Томаринь по-своему воспринял эту сцену. В нем пробудилось что-то отеческое, снисходительное. Пожалуй, он мог бы взять под свою опеку разболтанного парня, научить его уму-разуму. «В самом деле, — размышлял моряк, — что он может дать порядочной женщине? Свою любовь, и только? Надолго ли? Любви нужен прочный фундамент. Цемиту жена не по карману, даже если бы и захотел супружества. Ну куда он приведет жену? В эту конуру, и та как будто не его, а теткина. Тут одному повернуться негде. А главное, сколько он зарабатывает? Нет, жена ему не по карману. Потому-то у них с Илгой все быстро разладилось. Конечно, — продолжал рассуждать про себя моряк, — этот парень из породы неудачников, таких всегда хватало. Почему бы ему не пойти на завод, овладел бы специальностью. Или податься на промысел в Атлантику, поработал бы годика три на Севере, накопил деньжат, приобрел обстановку и квартиру! Словом, заложил бы фундамент. Куда там… интеллигент! Ему бы только рассуждать. А вкалывай дядя!»