Глава 5
Порой в голову начинают лезть странные мысли о смысле жизни. В такие моменты хочется построить свой собственный бункер где-нибудь на краю света, засесть в нём на всю оставшуюся жизнь, чтобы не видеть ежедневные страдания людей. У каждого из них свои причины быть несчастными, и одна хуже другой: неизлечимые болезни, потеря любимого человека или даже всего, чего удалось достичь. В моём случае всё обстоит гораздо проще, ведь смерть в двери пока не стучится. Поддержка Виктора заставляет забыть обо всём плохом, откинуть в сторону негативные мысли, поверить в наилучший исход. Конечно, мне было известно, что каждый фигурист — постоянный гость в кабинете травматолога, сам кучу раз проходил через это, но нас можно сравнивать с настоящими бойцами, воинами, которые предпочтут смерть на поле боя. Не сразу понимаю, что случилось, когда, открыв глаза, вижу лишь размытый потолок с ярким огоньком, словно смотрю на мир через гигантскую лупу. Уже вскоре приходит осознание того, что никак не получается сделать желанный глоток воздуха, которого так требует организм. Пытаюсь оттолкнуться ногами от ванны, чтобы подняться, но те не поддаются. Начинаю паниковать. Точно не помню, что происходило дальше, не считая моего бесполезного бултыхания, из-за которого вода лилась через края, попадая на кафельный пол. Минута? Десять минут? Прошла целая вечность, прежде чем я почувствовал сильные руки на плечах, а затем толчок. Начинаю кашлять. — Юри, Юри, посмотри на меня! — Никифорову потребовалось мгновение, чтобы вытащить меня из ванны, усадив на пол. — Дыши, слышишь? Судорожно цепляюсь за него руками. Однажды подобное уже происходило в Хасецу, когда я уснул прямо в горячем источнике после изнурительной тренировки. Правда, тогда вместо Виктора я видел перед собой незнакомого и полуголого пожилого мужчину. Сейчас ситуация куда приятней. Фигурист прижимает меня крепко к себе, даже не думая о том, что намочит одежду; что-то нежно шепчет на ухо, заставляя фактически таять в его объятиях. — П-прости, я напугал тебя, — вытираю рот тыльной стороной ладони. — У меня такое бывает, когда сильно устаю. — Ничего страшного, — Никифоров тянется за полотенцем, а затем накидывает его мне на голову, принимаясь вытирать волосы. — Постарайся больше так не делать. Хрипло смеюсь, крепче прижавшись к горячему телу рядом, даже не обращая внимания на то, что начинаю дрожать из-за сквозняка, попадающего в ванную через открытую дверь. Зато Виктор замечает. Он быстро берёт заранее приготовленный махровый халат, и накидывает его мне на спину. Нахожусь в этом доме всего один день, а уже успел натворить дел. Наверное, в гостях стоит вести себя немного сдержанней, даже если хозяин предложил «чувствовать себя как дома». — Давай высушим тебе волосы, — даже немного теряюсь, услышав такое предложение. — Ещё не хватало, чтобы ты заболел. Тут же вспоминаю маму, как её заботливые тёплые руки вновь и вновь пропускали через пальцы тёмные пряди, направляя на них горячий поток воздуха. Это было так давно, что даже не верится. Сейчас ко мне прикасаются не менее нежно, но нет той любви, которую может подарить только самый родной в мире человек. Каждое движение Виктора было плавным, осторожным, как будто сейчас он находился на льду перед сотнями фанатов, а не дома на диване с феном в руках. Может, он заранее продумывает всё на десять шагов вперёд, чтобы оставаться на высоте? — Ты живёшь один? — я начинаю говорить, как только Никифоров выключает фен, чтобы разговору не мешали никакие лишние звуки. — Ну, знаешь, в интернете разное пишут… Он смеётся, прежде чем сесть ближе ко мне так, чтобы наши плечи касались друг друга. Главное снова не засмущаться, иначе могу всё испортить! — Не волнуйся, кроме нас и Маккачина здесь больше никто не появится. Виктор замолкает, когда по включенному телевизору уже сотый раз за день начинают показывать недавно прошедшие соревнования. Светловолосая барышня рассказывает о том, как подло поступил Никифоров по отношению к своим фанатам, когда не вышел на лёд в самый ответственный момент. Перевожу на него взгляд, но не вижу на его лице никаких эмоций, словно он вовсе ничего не услышал. Однако всё меняется, как только начинают говорить о моей травме и том, что, скорее всего, мне больше не суждено выйти на лёд. Возможно, так оно и есть, правда Виктор тут же тянется к пульту, выключая телевизор. — Не слушай их, глупости одни говорят, — вздыхаю, прежде чем решиться положить голову на его плечо, прикрыв глаза. — Они не знают, на что ты пошёл ради меня. Если бы знали… — Не думай о таких мелочах, — Никифоров мягко улыбается, положив ладонь на мою голову. — К тому же, я всё равно собирался сделать паузу после этих соревнований. Начинаю чувствовать себя ещё более виноватым во всём случившемся. Этот финал Гран-при должен был стать красивым завершением карьеры моего кумира, а в итоге превратился в непонятно что. Я даже не знаю, кто занял призовые места, и кто ушёл с золотой медалью на шее. Не скажу, что сгораю от любопытства, однако с каждым днём всё сильней хочется узнать, поздравить победителя. У Виктора спрашивать бессмысленно, да и не хочется лишний раз поднимать эту тему. Нет, я ведь не заставлял его забирать меня в Россию, не просил ухаживать за мной, как за маленьким ребёнком, тогда почему на душе так тяжело, словно сломал что-то очень важное? — Почему? — Фигуристы — как поэты. Если они потеряют своё вдохновение, то не смогут писать стихи, верно? — Никифоров несильно взъерошил мне волосы. — Так же случилось со мной. Кучи медалей, фанаты, журналисты, большие деньги… Разве всё это может сделать человека счастливым? Хочется банального тепла, больше времени на личную жизнь. Мне давно хотелось уйти в отставку, но никак не получалось найти повод. Теперь он появился. Всё стало ещё хуже. Что если весь мир решит, что я — причина всех их бед? Из-за моей травмы Виктор, возможно, больше никогда не выйдет на лёд. Правда, может, получится со временем как-то его убедить в неправильности принятого решения. Тогда смогу дальше смотреть его блестящие выступления по телевизору, радоваться каждой новой золотой медали. Задумываюсь, что даже не замечаю, как ладонь на затылке несильно надавила на голову, заставляя положить её ему на плечо. Вздрагиваю от неожиданности, однако не решаюсь отстраниться, неловко прикрывая покрасневшее от смущения лицо ладонью. — Мне известно, о чём ты сейчас думаешь, — Никифоров усмехается, когда пытаюсь откинуть голову назад, чтобы посмотреть на него, но вместо этого теряю равновесие, приземлившись ему на колени. — Я никогда не говорил, что навсегда покончу со спортом, просто сейчас моя основная задача — помочь тебе. — Виктор… — мой голос звучит тихо, почти шёпотом, как будто мы не одни и кто-то может услышать. Он ничего не отвечает, лишь вновь зарывает руку в моих волосах, принимаясь мягко их перебирать. Удивительно. Мы знакомы всего ничего, а уже ведём себя как влюблённая парочка, которая как минимум пару лет живёт вместе. Виктор довольно решительный по своей натуре, не стесняется выставить себя в дурном свете перед чужими людьми, в том числе перед журналистами, не стесняется выражать свои настоящие чувства и мысли. Минако всегда говорила, что нужно быть уверенней в себе, полагаться только на собственные силы, если хочешь чего-то добиться. Эти же слова сказала мама, провожая меня в аэропорт на финал Гран-при. Кажется, рядом с Никифоровым моя уверенность начинает проявляться. Ещё месяц назад в такой ситуации я бы немедленно отстранился, покраснел и убежал, но теперь происходящее не кажется таким страшным. Такое чувство, будто сейчас лежу на кровати в своей комнате. Воздух пропитался странным запахом, как будто неподалёку кто-то жарит мясо, а за окном, кажется, пошёл дождь. Частые капельки то и дело попадали на окно, создавая приятный шум, который нравился мне с детства, навевал всевозможные воспоминания. Глаза вновь начинали закрываться, к тому же тёплая рука в волосах ещё сильней убаюкивала. — Хочу рассказать тебе одну историю, — Виктор заговорил внезапно, но я продолжал неподвижно лежать. — Она о маленьком мальчике, который долгое время всячески старался проявить себя. Ему не нужно было много — лишь перестать быть невидимкой для окружающих, а особенно для родителей, считающих его бесполезным. Мальчик не знал, что ему делать, но однажды услышал легенду про одно необычное место, исполняющее самые заветные желания. Он отправился туда полный веры, что его мечты сбудутся. Конечно, они сбылись, но не уверен, что здесь как-то повлияли высшие силы. Только тяжкий труд, усердные тренировки и самое главное — вера в себя дали мне то, что имею на сегодняшний день. Не знаю, как ты, а у меня нет привычки так просто сдаваться. Пойдут дни, месяца, может даже года, и всё наладится. Нужно лишь стремиться, а не сидеть, сложа руки. *** Темнота. Скованность. Такое чувство, будто лежу связанный, не в силах пошевелиться. Откуда-то неподалёку доносятся громкие голоса, но никак не получается уловить суть разговора из-за непонятного эха. Сердце сжи