на руки, чтобы поднять в квартиру. Осознав, что только что произошло, закрываю рот рукой, услышав в ответ лишь тихий смех, заставляющий сердце биться сильней. Он никогда не осуждает меня, не говорит, что я делаю что-то не правильно — лишь всегда поддерживает мягкой улыбкой, нежными прикосновениями, заботливым взглядом. Пожалуй, это тот самый человек, с которым без всяких сожалений можно провести целую жизнь, отдаться ему без остатка, чтобы в полной мере ощутить на себе значение слова «счастье». Не хочу, чтобы он заметил это, чтобы подумал, что я легкомысленный, как подросток с шалящими гормонами. Эти чувства всегда со мной, сопровождают в каждую секунду. Даже сейчас, только ощущаются немного иначе — более отчётливо, ярко, дарят намного больше сил и эмоций.
— О чём задумался?
Слышу его голос, но отвечаю не сразу, потому что не до конца пришёл в себя после длительного витания в облаках. Мы живём вместе всего два дня, но за это время я начал чувствовать себя как дома, словно просто вернулся из длительного путешествия, многое позабыл. Ощущаю его тонкие пальцы на своих бёдрах и невольно выгибаю спину, поддаваясь непонятно откуда взявшемуся порыву. Как раз это приводит в себя, а осознание того, что только что сделал — будто кипятком льётся на голову. Виктор тоже замирает. Видимо, он не до конца всё понял. Шумно выдыхаю, а затем тяну к Никифорову руки, намереваясь притянуть ближе к себе. На этот раз фигурист реагирует быстро и наклоняется ко мне, тут же попадая в крепкие объятия.
— Спасибо за этот день, — шепчу ему на ухо, ещё сильней прижимая к себе. — Спасибо.
Чувствую руки, обвивающие меня в ответ, очень нежно, будто чего-то боясь. Так не хочется отдаляться от него, даже метровое расстояние кажется непреодолимым. Теплота тела, лёгкие вздрагивания, а ещё этот невероятный запах, исходящий от светлых волос — доводит до пика возбуждения, которое иногда становится просто невыносимо сдерживать. Осознав, что Никифоров расслабился в объятиях, облегчённо выдыхаю, закрыв на мгновенье глаза.
— Я очень хочу, чтобы ты вернулся на лёд, Юри, — слёзы сами начинают катиться по щекам капелька за капелькой, попадая на светлую рубашку фигуриста. — Хочу увидеть такое твоё катание, что сердце замрёт в груди. Обещаешь показать мне, на что способен?
Не могу выдавить из себя ни единого слова, поэтому просто утвердительно киваю, выпуская Виктора из своих объятий. Он садится рядом со мной на постель, вновь вытирая с глаз солёные капельки. Как же стыдно, что такой важный человек утирает мне сопли. Вдруг невольно осознаю, что жажду момента, когда Никифоров начнёт меня переодевать. Пускай наши отношения не могут зайти дальше этого, но лучше так, чем запираться в комнате с его изображениями на стене, как я делал в Японии.
Наконец, остаюсь в одном лишь нижнем белье и тонкой футболке, полностью готовый ко сну. Было уже слишком много времени, поэтому Виктор пообещал, что поможет мне принять душ завтра утром. Не знаю, почему не замечал раньше, но на его запястье синей ручкой было написано два слова: «Эрос» и «Агапе». Не сразу осознаю, что прочитал вслух.
— Мне нужно выбрать одну из программ для исполнения на следующих соревнованиях, — объяснил фигурист, потерев руку. — Мне кажется, тебе бы удалось превосходно изобразить эрос. Он может помочь тебе раскрыться.
Если бы мне предоставили подобный выбор, то — Агапе, без всяких сомнений. Вряд ли можно хорошо откатать программу, которую совсем не понимаешь. Движения на льду отображают чувства фигуристов, их желания, эмоции. Многие руководствуются собственным опытом из жизни, а мне в этом плане похвастаться нечем. Конечно, в жизни и на льду — два совершенно разных человека, ведь один испытывает настоящие эмоции, а второй лишь играет на публику, стараясь получить самые высокие оценки.
Вздохнув и поднявшись с кровати, Виктор пожелал мне спокойной ночи и уже собирался уйти, но не позволяю ему этого сделать, крепко схватив за руку. Хочу ощутить, каково это: засыпать в одной кровати с человеком, которым восхищался всю жизнь.
— После аварии мне снятся кошмары, — говорю очень тихо, опустив взгляд. — Пожалуйста, побудь рядом ещё немного.
И он остаётся. Пристраивается на свободную половину кровати, крепко сжимая мою ладонь. Сердце бешено бьётся в груди, будто собирается вот-вот выскочить, оставив тело бездыханным. Мне стоит измениться, если хочу получить гораздо больше, крепко привязать себя к Никифорову, стать частью его мира. За окном слышится шум дождя, капли которого громко бьют стёклам и карнизам, а где-то вдалеке слышится гром. Вижу, как в дверном проходе мелькнула тень, после чего чувствую на себе что-то тяжелое. Сначала думаю, что это Никифоров, но когда тяну руку, чтобы проверить, обнаруживаю Маккачина. Пёс не перестаёт вилять хвостом, явно довольный оказаться на кровати. Виктор смеётся, поглаживая его по голове, убеждая слезть с меня, чтобы не мешать спать. Кажется, тому всё равно. Усталость быстро даёт о себе знать, поэтому, совершенно позабыв о питомце, проваливаюсь в глубокий сон.
***
Сложно сказать, сколько прошло времени с момента, когда мы легли спать. Я проснулся из-за Маккачина, который, испугавшись молнии, спрыгнул с кровати, предварительно пройдясь по моей грудной клетке. Теперь оставалось только лежать, глядя в потолок, старательно пытаясь не двигаться. Почему? Наверное, виной всему Виктор, который так и не ушёл в свою комнату, а заснул рядом, прям в одежде. Перевернувшись на бок, пытаюсь рассмотреть лицо Никифорова, но из-за кромешной темноты сделать это практически невозможно. Солнце только начинало появляться из-за горизонта, однако этого было недостаточно. Если бы не тихое сопение, я бы вообще подумал, что его нет рядом.
Проходит около часа, прежде чем начинаю замечать очертания красивого лица, которое сейчас находилось так близко к моему, что можно было почувствовать на коже горячее дыхание. Чувства, преследующие меня, совершенно отличаются от тех, что были в день нашей встречи. Они более нежные, трепетные, так хочется поддаться немного вперёд, ощутить вкус желанных губ. Что же со мной происходит? Впервые так сильно хочется заполучить человека, чтобы все его мысли были забиты только мной, всё его время доставалось лишь мне. Некоторых людей нужно немного подтолкнуть, заставить почувствовать, о чём думает человек, находящийся рядом. Мама говорила, что нельзя пытаться подавить самого себя, отказаться от желаемого из-за недосягаемости. Когда-то и космос казался слишком далёким, а уже сейчас учёные запускают туда спутники, исследуют окружающее нас пространство. Для меня Виктор тоже что-то далёкое, нереальное, о чём даже мечтать нельзя, но если хорошенько постараться, можно разрушить любые стереотипы, сломать самые высокие стены.
Чувствую, как он начинает шевелиться, поэтому быстро закрываю глаза, притворившись спящим. Никифоров недолго ёрзает, после чего плотно прижимается ко мне, положив руку на бедро. Знаю, что прошу слишком много, но если судьба подарит мне шанс стать любимым этому человеку, тогда я буду самым счастливым человеком на свете, больше не о чем будет мечтать. Пришло время брать ситуацию в свои руки, выпускать того Юри, с которым пока ещё никто не знаком. Забыть о стыде, смущении и прочих вредных чертах характера, ставшими моими постоянными спутниками. Ты права, мам, счастья нужно добиться самому, но что если ему не понравится такая сторона медали? По крайней мере, нужно попытаться. Если что-то пойдёт не так, в любой момент можно позвонить Минако и вернуться обратно в Японию. Навсегда завязать со спортом, разорвать связи со знакомыми фигуристами и посвятить всего себя поеданию свиных котлет. Такое будущее меня ждёт, если не смогу заслужить расположение своего кумира.
Дождь продолжал барабанить по карнизу, а это означало, что с утра на улице будет очень сыро. Уснуть не получалось ещё очень долго, ведь накопившиеся мысли никак не давали покоя, продолжая бесконечным потоком забивать голову. Может, мне ещё предстоит пожалеть о решении посетить Россию, однако на сегодняшний день всё слишком прекрасно, чтобы жаловаться. Никифоров прекрасен не только снаружи, но и внутри; ему точно можно рассказать даже самые личные тайны, не опасаясь, что о них узнает кто-то другой. Виктор хочет посмотреть на мою страсть, верно? Что ж, пожалуй, это можно устроить.
— Я покажу такой Эрос, что тебе больше не захочется смотреть на кого-либо ещё, — шепчу, прикоснувшись кончиками пальцев к его лицу, после чего переворачиваюсь на другой бок, зарываясь носом в подушку.
=