Глава 11
Время пролетело слишком быстро, словно за один миг. Ещё вчера Виктор привёл меня в эту квартиру, а уже сегодня узнаю, что живу в России почти три месяца. Подумать только, даже не верится. Изначально наш поход на балет отменился, потому что мне приспичило заболеть. А потом просто не получалось: то у Никифорова тренировки, то посиделки с друзьями, времени на прогулку со мной почти не было. Отабек Алтын стал в этом доме частым гостем, мы вроде даже подружились, начали понемногу общаться. Кажется, Виктор упоминал о том, что тот решил пожить в России какое-то время, однако о причинах деликатно умолчал. Несмотря на тот факт, что фигурист вернулся к тренировкам, ехать на соревнования по-прежнему отказывался, в том числе вопреки моим уговорам. День сегодня не задался с самого утра: мало того приснился какой-то непонятый бред, так ещё и Виктор куда-то слинял с утра пораньше ничего не сказав. Странно, но даже на кухне не оказалось готового завтрака. Маккачин валялся на кровати фигуриста, лениво виляя хвостом. Может, мне стоит поступить так же? Стоило об этом подумать, как входная дверь распахнулась, и в квартиру зашёл Виктор, держа в руках две вешалки с дорогущими костюмами чёрного цвета. Отличались они только цветом галстуков, ибо один был красный, а второй — синий. Поймав на себе удивлённый взгляд, фигурист улыбнулся, а потом направил мою коляску в сторону комнаты. Его волосы были немного мокрые из-за утреннего дождя, так же как и пальто. — Какой галстук тебе больше нравится? — Никифоров положил костюмы на кровать, чтобы их можно было хорошо рассмотреть. — Выбирай любой. — Красный, — отвечаю тихо, но уверенно. — Позволь спросить… Какой повод? Виктор на мгновенье замирает, хмурится, однако очень быстро приходит в себя, вернув на лицо улыбку. Он объясняет, что сегодня мы всё же идём в театр в компании старых друзей, и что нужно поторопиться, так как машина уже ждёт внизу. Два раза повторять не пришлось: не хочется доставлять людям неудобства. Пока переодеваюсь, не сразу замечаю второй оставленный на кровати костюм, только без галстука. Но если он здесь, тогда во что переодевается Виктор? — Юри, ты готов? — поворачиваю голову, заметив в дверном проёме фигуриста в белоснежном костюме с синим галстуком. — Кажется, я угадал с размером. Пиджак действительно сел прекрасно, но в данный момент меня куда больше интересовал стоящий передо мной сексуальный мужчина, соблазняющий одним своим видом. Маню его пальцем, а когда тот оказывается на достаточно близком расстоянии, хватаю за галстук, притягивая к себе. Виктор нежно целует мои губы, зарываясь пальцами в тёмных волосах, в то время как я лишь наслаждаюсь мгновеньем, получаю неземное удовольствие от такой близости с ним. За время, проведённое вместе, чувства лишь стали сильней, поэтому теперь их уже нельзя просто скрыть, натянув на лицо каменную маску. — А нас не могут ещё немного подождать? — шепчу ему на ухо, разорвав поцелуй. — К чему спешка? — Нет, нет, пора идти, — Никифоров смотрит на наручные часы, а потом, загадочно улыбнувшись, подхватывает меня на руки. — Но мы продолжим позже. Уверен, что покраснел в тот момент, несмотря на то, что минуту назад сам пытался соблазнить Виктора. Ничего не поделать: актёры не станут ждать персонально нас, хотя наверняка, если бы фигурист попросил, они могли б сделать исключение. Театр находился достаточно далеко от нашего дома, так что необходимо ещё и время на дорогу. За рулём стоящей во дворе машины оказался Отабек, в то время как Юрий сидел на заднем сидении, скрестив руки на груди. Кажется, его это совершенно не устраивало. Посадив меня к нему, Никифоров сел вперёд, после чего машина тронулась. Кажется, как-то по телевизору я слышал, что Алтын увлекается мотоциклами, но про машину там не было ни слова. — Припаркуемся у чёрного входа, — казахский фигурист передал Виктору солнцезащитные очки, которые тот тут же надел. — Там нас встретят и проведут на балкон. Уходить придётся так же. Конечно, ведь начнётся суета, если их заметят обычные посетители театра. Никифорова и Плисецкого, скорее всего, порвут на сувениры за считанные секунды. Ещё совсем недавно на меня бы никто не обратил внимания, но после наших постоянных прогулок с Маккачином, по Санкт-Петербургу ходят довольно странные слухи. Естественно, они не лишены доли правды. Остальная часть поездки проходила в полной тишине, не считая шума двигателя и дождя. Чувствовалась непонятная мрачная атмосфера, причём исходила она совсем не от Юрия. Я представлял себе этот день немного иначе, но уже был рад, что мы вообще выбрались из дома. Отабек припарковался точно возле чёрного хода; никого вокруг не видно, а дверь в театр настежь распахнута, будто уже поджидает нас. Первым вышел Алтын, чтобы достать мою коляску из багажника, а уже за ним последовал Виктор, оставив меня наедине с Юрием, который продолжал молчать, словно на что-то дуется. — Нужно поторопиться, иначе опоздаем. Никифоров помог мне перебраться на кресло, предварительно накинув на мою голову свой пиджак, намереваясь укрыть от дождя. От чего-то сегодня он задумчив ещё сильней, чем обычно. Балкон оказался намного больше, чем я себе представлял. Мне никогда прежде не доводилось бывать в театре, поэтому всё в новинку. Отабек и Юрий сели прям перед нами, а Виктору почему-то захотелось именно назад. Эти места были приготовлены именно для нас четверых, никого лишнего. Поначалу всё шло хорошо, я с нетерпеньем дожидался начала спектакля, однако как только погас свет, а в зале послышались аплодисменты в поддержку актёров, Никифоров придвинулся ближе ко мне. — Посмотри туда, — фигурист кивнул в сторону парней, сидящих перед нами: Плисецкий нагло завалился на плечо Отабека, схватив того за руку, переплетая пальцы. — Как думаешь, они сильно увлечены спектаклем? Я хотел было спросить, что он хочет этим сказать, но не успел. Виктор ехидно улыбнулся, прежде чем опустить ладонь на мой пах, принявшись расстёгивать ширинку на штанах. Тут же закрываю рот рукой, не желая издавать лишних звуков при свидетелях. Если нас застанут в таком месте за подобным занятием — по голове точно не погладят. Умелые пальцы очень шустро расправляются со штанами, принимаясь ласкать уже возбуждённый орган. Чёрт, как же хочется сквозь землю провалиться… Что же ты со мной творишь, Виктор… Никифоров тянется ближе, затыкая рот требовательным поцелуем: он не меньше меня хочет остаться незамеченным. Цепляюсь за его шею руками, осознав, что крышу окончательно снесло. Плевать, если услышат или заметят, ведь наверняка те двое спереди примерно догадываются, что за чавкающие звуки прямо за их спиной. Они не повернутся. С каждой секундой фигурист становится всё более напористым, так что начинаю ёрзать на мягком сидении, пытаясь выбрать более удобную для себя позицию. Разорвав поцелуй, Виктор достаёт из кармана сотовый телефон, быстро что-то в нём набирая. Его рука продолжает творить, что вздумается, а мне остаётся лишь больно кусать губы, стискивая подлокотники кресла. Удивительно, но проходит всего несколько минут, когда чувствую приближение разрядки. Никифоров тоже это чувствует, поэтому, убрав руку, наклоняется к паху, обхватив губами головку. Со лба катятся одна за другой капельки пота, рубашка тоже промокла почти насквозь. Хватает всего пары толчков. Голова кружится, сердце бешено колотится в груди, намереваясь вот-вот выпрыгнуть. Кажется, сейчас потеряю сознание… — Юри, с тобой всё в порядке? Ты какой-то бледный. Как будто сквозь толщу воды, слышу голос фигуриста, вытирающего рот рукавом рубашки. Отабек и Юрий тоже разворачиваются, глядя на моё беспомощное состояние в данный момент. Сам не понимаю, что случилось, наверное, виной всему духота в зале. — Я лучше отвезу его домой, пока хуже не стало. Виктор ловко подхватывает меня на руки, совсем как маленького ребёнка. Моя голова оказывается на его плече, а руки обхватывают шею, крепко за неё цепляясь. Сознание по-прежнему