мере, не так больно, как если безответно кого-то любишь. Совершенно не забочусь о том, чтобы вещи лежали в чемодане аккуратно: пихаю их не глядя, лишь бы скорее. Даже Маккачин проснулся от суматохи, и теперь лежал на кровати, поскуливая, внимательно глядя на меня. Я так привык к нему, что теперь буду долго скучать. Может, заведу ещё одного пуделя в будущем, как только адаптируюсь в Японии, научусь самостоятельно заботиться хотя бы о себе. Вряд ли Виктор ушёл надолго, наверняка он вот-вот вернётся. Тогда я точно не смогу уехать, а, возможно, даже разрыдаюсь на его плече. Всего за несколько месяцев он стал для меня всем, целым миром, хотя и раньше занимал первые строчки. Не знаю, сколько прошло времени, но, кажется, довольно много. Дисплей телефона засветился, оповещая о звонке. Минако дала знать, что она возле дома Виктора, ждёт в такси, и мне следует поторопиться, чтобы не опоздать. Не хочу. Эти стены стали для меня родным домом, моим убежищем в трудные времена. Подруга предложила подняться, помочь с багажом, но заверяю её, что отлично справлюсь сам. На самом деле это лишь предлог. Не хочу показывать ей свои слёзы, даже если она знает, какой трудный у меня сейчас в жизни период. Беру свой набитый чемодан, направившись к входной двери, по пути оглядывая все комнаты в последний раз. Вряд ли вновь доведётся когда-нибудь здесь побывать. После очередного возмущённого звонка всё же выхожу из квартиры, заперев дверь. Минако придётся остаться в Санкт-Петербурге на несколько дней, у неё будет возможность вернуть ключи хозяину. Ожидая лифт, вновь начинаю взвешивать все «за» и «против». Решение давно принято, так почему никак не выходит просто смириться? На несколько месяцев я будто оказался в своих мечтах, только жаль, что сказке пришёл конец. Створки лифта открываются, и я выкатываюсь в подъезд, а затем на улицу. Как же хорошо, что в этом доме есть специальный спуск для колясок — без него было бы не так просто. Всего в тридцати метрах от подъезда стоит машина. В последний раз задаюсь вопросом: правильно ли я поступаю. Слишком поздно менять решение. — Эй, давай я тебе помогу, — Минако возникла из неоткуда, выхватив мой чемодан. — Давай быстрее, а то опоздаем. Подруга потащила багаж в машину, а мне не оставалось ничего другого, кроме как, последний раз оглянувшись на дом, последовать за ней. Сегодня всё закончится. Я оставил Виктору записку и подарок. Надеюсь, он всё поймёт правильно, сумеет меня отпустить, вычеркнув из своей жизни. Мне придётся сильно постараться, чтобы поступить так же. Нужно потерпеть совсем чуть-чуть. Скоро всё закончится. — Юри? Слышу знакомый голос и резко поворачиваю голову в сторону говорящего. Отабек подходит ближе, перекрыв мне дорогу к машине, не позволяя двигаться дальше. О нет, только не это. Неужели он, получив сообщение, приехал к дому Виктора, попытаться меня остановить? Мне нужно уехать… Нужно. — Прости, я опаздываю на самолёт, — стараюсь сделать голос более серьёзным. — И передай Виктору ключи от дома. Протягиваю парню связку, но тот не берёт, скрестив руки на груди. Его серьёзный взгляд пробивает до дрожи, хочется скорей убежать от него, спрятаться как можно дальше. Чёрт, сейчас не время для сомнений. Парень даже не думает отходить в сторону, уступив мне дорогу, чем привлекает внимание Минако, которая тут же подходит, чтобы разобраться. Не хотелось бы мне ввязаться с ней в спор один на один. Правда, и тут Отабек умудряется «выйти сухим из воды». Его удача, что подруга, как и моя сестра, безумно его любят. Ей хватает одной лишь просьбы дать ему возможность поговорить со мной наедине, как Минако куда-то испаряется, залившись румянцем. — Я знаю, что между вами произошло, — Алтын вытащил из кармана солнечные очки, правда, я так и не понял, зачем. — Виктор ночевал у меня прошлой ночью. Пришёл весь мокрый до нитки, замерший, не мог и слова проронить. Чувствую себя виноватым. А что если бы он заболел из-за моего эгоистичного поступка? Я плохой человек. Вечно врежу близким людям, заставляю их страдать. Может, хотя бы кто-то разочек ткнёт мне в это носом, заставив осознать всю ситуацию? — С ним всё хорошо? — выдавливаю из себя, опустив голову. — Он в порядке, если ты спрашиваешь про здоровье, — не сразу понимаю, о чём говорит Алтын, но вскоре он продолжает, до конца всё проясняя: — Виктор любит тебя, Юри. Просто с ним такое впервые, и он не знает, как реагировать на эти чувства. Останься и дай ему ещё один шанс. Вам нужно поговорить. Едва сдерживаю рвущийся наружу всхлип. Нет. Неправда. Он лишь хочет подольше потянуть время, поэтому и говорит, что первое в голову придёт. Если поддамся, вновь стану слабым, зависящим от других людей. Разве этого я хотел добиться, когда проводил по десять часов на тренировках? Отабек внимательно смотрит на меня, ожидая хоть какого-то ответа. Только слова сейчас труднее всего из себя вытащить. — Я… — Юри! Вздрагиваю, услышав до боли родной голос. Сложно сказать, какие именно чувства испытываю в этот момент. Виктор. Так хочется, чтобы он подошёл, обнял меня и отказался отпускать, чтобы любил меня так же сильно, как я люблю его. Это просто невозможно описать словами. Любовь делает нам больно, но в то же время мы чувствуем невероятное счастье. Я хочу остаться, но не пожалеем ли мы оба об этом решении? Нахожу в себе силы развернуться к нему лицом. Казалось, слёз больше не оставалось к тому моменту, но они всё же хлынули с новой силой, совершенно обезоруживая Никифорова. Зрение размыло, но отчётливо вижу, как он рванул в мою сторону, присев прям перед инвалидным креслом на одно колено. Его руки такие тёплые, как и всегда. Он целует тыльную сторону моей ладони, прежде чем прижать её к своему лбу. Что же ты делаешь со мной, Виктор… — Прошу тебя, останься, — шепчет он, продолжая сидеть в той же позе, из-за чего мне не видно его лица. — Я не представляю, как буду жить, если ты уедешь. Не могу ничего сказать. Все слова куда-то исчезли из головы. Я должен решить: уехать или остаться. Прямо сейчас. Права на ошибку у меня уже нет. Отабек стоит в стороне, так же ожидая моего решения. Даже не думал, что, написав ему сообщение, так всех переполошу. Нужно было лучше всё обдумывать, если так хотел уехать. Или… Может, всё же не хотел? В глубине души до самой последней секунды таилась надежда, что Виктор всё же объявится, попросит остаться рядом с ним навсегда. Снова эти глупые мечты… Несколько томительных минут проходят в полном молчании. Клянусь, что ворот моей рубашки уже насквозь пропитался слезами. Сердце бешено колотилось, было готово вот-вот вырваться из груди, если ничего не предпринять. Виктор даже не думал меня торопить, продолжая крепко прижимать мою руку к своим губам. Горячее дыхание опаляло пальцы, заставляя тело трепетать со всей силы. Наверняка фигурист тоже чувствовал эту дрожь, просто ничего не говорил. Если бы только я мог заглянуть в будущее и посмотреть последствия обоих принятых решений. К сожалению, машины времени у меня в кармане нет. — Ты вернулся, чтобы не дать мне уехать? — вопрос вырывается сам собой, но не жалею, что задал его. — Именно, — голос Виктора тише обычного, но всё такой же нежный. — И я не уйду, пока не услышу твоё решение. Я был идиотом, эгоистом, что оставил тебя одного. Мне следовало объясниться, поговорить с тобой по душам, а не сбегать от проблем, считая, что так будет правильно. — Никифоров, наконец, поднимает голову, посмотрев мне в глаза; даже не спешу отводить от него взгляд. — Прости меня, если сможешь, Юри. Я хочу, чтобы ты остался со мной. С каждым его словом становилось всё больней. Сердце велело броситься ему в объятия, поцеловать, рассказать о своих чувствах, в то время как голова велела садиться в машину, возвращаться к семье в Хасецу. Неужели они не смогут работать вместе, подсказывая наилучший вариант? Если останусь, однажды он может разбить мне сердце. Если уеду, разобью его нам обоим. Не сразу замечаю, как Виктор отпускает мою руку, а сам тянется куда-то в карман, вытаскивая ту самую коробочку, которую оставил ему вместе с запиской. Я не знал, какой подарок будет лучше всего в благодарность за помощь и поддержку, так что выбор пал на золотое кольцо, так напоминающее обручальное. Он очень много сделал для меня. Нельзя было просто уехать, ничего для него не сделав. — Я до недавнего момента даже не догадывался, как больно любить кого-то, — произносит он, прежде чем достать из коробочки кольцо, внимательно на него посмотрев. — Я люблю тебя, Юри, и если ты уедешь, ничего не ответив, я последую за тобой даже на край света. В любую страну, на любой материк. Куда угодно. Может, в самом начале для меня наши отношения были лишь временным увлечением, или даже игрой, но теперь всё изменилось. Его слова окончательно выводят меня из колеи. Больше не могу сдерживать себя, своё желание к нему прикоснуться. Мои чувства слишком сильны, чтобы сегодня так просто с ним попрощаться, забыть навсегда нежную улыбку, мягкую кожу, нежный голос. Он слишком круто изменил мою жизнь, и вряд ли уже удастся сделать, как было раньше. Прежний Юри Кацуки давно мёртв. Он погиб в той страшной аварии, подарив жизнь другому, более уверенному в себе и настойчивому парнишке, готовому идти напролом или даже по головам, если потребуется. Сегодня мы не расстанемся, но рано говорить о том, что будет завтра. Если Виктор говорит, что мои чувства взаимны, значит, мечты всё же сбывают