– Остыли, – капризно заметил Чарли.
Джеймс, сидевший на другом конце стола, сделал глубокий вздох. Вин вполне его понимала. Чарли смотрел на нее с вызовом и вместе с тем умоляюще: за дерзостью взора скрывалась просьба об участии. На ее глазах подросток превращался в балованного малыша.
Она сумела подавить в себе прилив сентиментальности. Чарли давно уже не малыш, зато прекрасно знает, как расположить ее к себе.
– И кто же виноват? – строго спросила она. Строгость давалась ей с большим трудом, Вин казалось, будто она предает сына.
– Он сготовил не так, как мне нравится. Мне нравится, как готовишь ты. Ты же говорила, что придешь сегодня пораньше.
– Я говорила, что постараюсь прийти пораньше, Чарли, – поправила Вин. – Прости, что не смогла, а фрикадельки выглядят отменно.
Ей хотелось напомнить Чарли, как совсем недавно его оторвать было невозможно от отца, ради которого он не стеснялся и солгать. Но она только тихонько заметила:
– Очень мило, что твой отец приготовил тебе ужин и…
– Я его об этом не просил, – прервал ее Чарли на полуслове. – Мне он здесь вообще не нужен – во все суется, указывает, что мне делать. Мне было лучше, когда мы жили вдвоем: я и ты, мама.
Прежде, чем Вин успела возразить, он отодвинул стул и направился к выходу. Она знала, что следует его вернуть и заставить извиниться перед Джеймсом, но на это у нее не хватило сил.
Когда он скрылся за дверью, Вин обернулась к Джеймсу и сконфуженно произнесла:
– Джеймс, извини меня. Я…
– С какой стати ты извиняешься? – негодующе прервал он ее. – Ты же всегда стремилась показать, что не желаешь видеть меня частью его жизни. – Он резко встал. – Мне пора.
Когда Джеймс ушел, Вин взяла в руки тарелку с нетронутой едой и вылила содержимое в раковину. Послышались шаги Чарли, он протопал в кухню, но она намеренно не обернулась, рассматривая жировые сгустки, оставшиеся в тарелке.
– Что случилось, Чарли? – все-таки спросила Вин, отходя от раковины. – Ты ведь так хотел, чтобы отец жил здесь.
Чарли нахмурился.
– Да, сперва хотел, а теперь – нет. Я хочу, чтобы было как прежде: ты и я. И чтобы никто здесь с нами не жил. Мам, если с тобой что-нибудь случится, если… если, например, катастрофа, я с ним жить все равно не стану.
Раньше Вин бы только порадовалась таким словам, но теперь от них защемило сердце: ей были дороги и сын, и муж. Она подошла к Чарли, стала на колени рядом со стулом, на котором он сидел, и обняла. Голова мальчика уткнулась в ее шею, и Вин мягко сказала:
– Чарли, я не могу обещать, что никогда не попаду ни в какую аварию, хотя, конечно, буду остерегаться. Ты достаточно взрослый, чтобы все понимать; если что-нибудь со мной произойдет, то отец по закону твой ближайший родственник, и я знаю, он не хочет для тебя плохого, точно так же как и я. Конечно, у тебя есть еще бабушка с дедушкой и много дядей.
– Но все они живут далеко. А мне нравится здесь.
– Тетя Хедер тоже тебя любит и никогда не бросит в беде. Ты бы хотел пожить с Дэнни?
– Я хочу жить только с тобой, и ни с кем больше, – запальчиво сказал он, и Вин крепче обняла его.
– Я знаю, знаю, любовь моя, – успокоила она, догадываясь, откуда эти страхи и какой глубокий след в его душе оставил инцидент на дороге.
– Я не хочу, чтобы ты опять выходила замуж, мам, и имела других детей. Я хочу, чтобы мы навсегда остались вместе.
– О, Чарли!
А что еще она могла сказать? Пообещать, что никогда больше не выйдет замуж? Нет, этого обещать не следует, даже сейчас, разобравшись в своих чувствах к Джеймсу.
Должно быть, было поздно, когда вернулся Джеймс, потому что она не услышала, как он вошел в дом. Утром, когда она уходила на работу, они не виделись, но машина его стояла на месте.
В обеденный перерыв Вин заехала к Хедер, чтобы попросить у нее совета.
– Ах, душечка. Все это очень похоже на терзания мужской ревности. Мальчишки все через это проходят, бунтуют против авторитета другого мужчины. А у Чарли это проявляется особенно остро, ведь он считает себя главой в собственном доме.
– Он был так груб с Джеймсом. И так… так непримирим, – вздохнула Вин.
– Ты уже говорила с Джеймсом? – спросила Хедер.
Вин отрицательно покачала головой.
– Он… ушел куда-то вечером, а вернулся, когда я спала. Хедер, я чувствую свою вину. Джеймс, кажется, думает, что я намеренно настраиваю против него Чарли. Но ничего подобного. Фактически…
– Фактически ты готова принять от него любую помощь, чтобы урезонить Чарли, – договорила Хедер.
– Да, я чувствую, что и вправду потакаю Чарли. Но ведь, если бы мальчик не был выбит из колеи, он не стал бы открещиваться от других людей. Я знаю, причина частично кроется в этом дорожном происшествии, и все же…