— Да, — ответила та.
— Ахр-ри, — выдавил маленький уродец и счастливо заулыбался.
Один из опрятных сделал странное движение рукой куда-то в сторону левого борта пиджака, но остановился, похлопал по карману, словно искал сигарету.
— Давайте в квартиру пройдем, — сказал второй, некурящий. — Документики на ребенка и паспорт покажите, будьте добры.
Из двери неловко выскочил длинный парень в очках и выцветшей футболке, и створка за его спиной закрылась с таким внушительным грохотом, что очкарик вздрогнул и вжал голову в плечи.
— Сергей Сергеевич? — вежливо кивнул искавший сигареты. — Документики приготовьте, пожалуйста.
Сережа засунул дрожащую руку в глубокий, как кротовья нора, карман, выудил паспорт, протянул чужакам.
— У меня там, в комнате, — испуганно прошептала Марина. Петька взял ее за ухо, облизал щеку. Чувствовал, что нянька на взводе, хотел утешить по-мужски, поцелуем. Поцелуй потек за воротник.
Дядя Витя выглянул в окно, махнул: жди. Придержал дверь для Марины и со злорадной улыбкой отпустил створку, позволив ей огреть одного из незваных гостей. Выскочивший им под ноги Серый едва не сбил второго, некурящего, завертелся под ногами, виляя хвостом.
— Это… случилось что? — просипел дядя Витя, старательно дыша перегаром в лицо опрятным.
— Проверочка, гражданин, по линии социальной службы. Простая формальность, — сказал один, окинув дядю Витю острым взглядом.
— А… Ну… — загундел тот. — Это… Галка, она мать-то хорошая. Если что надо, я того, подпишу. Ни у кого другого мальцу лучше не будет, зуб даю.
Дядя Витя вцепился в рукав некурящего узловатыми пальцами.
— Спасибо, — сказал тот, отстраняясь. — Пройдите в свою комнату. Когда нужно будет подписать, мы обратимся.
— А если я это… ну… поправиться бы мне…
— А вы бы так не болели, гражданин, поправляться бы не пришлось, — съязвил огретый дверью, вспомнил, что он из социальной службы, добавил: — Какой пример подаете подрастающему поколению?
Дядя Витя виновато засопел, с усилием налег на дверь. Серый тотчас выскользнул наружу. В окно было видно, как он бродит по двору, обнюхивая створки ворот, считает по запаху оставшихся за забором.
Марина невольно задержала дыхание, пока оба визитера рассматривали паспорт. Ей слышно было, как Галка тяжело дышит, прижавшись к замочной скважине, — контролирует картинку.
— Документики на мальчика, — сказал некурящий. Огретый взял Петю за руку, ловко уколол мальцу палец и выдавил в трубочку каплю крови. Еще одну — на бумажку с реагентом. Петя захныкал.
— Извините. Небольшая проверка. И вашу руку, пожалуйста.
Марина протянула палец, зажмурилась по привычке. Всегда не любила сдавать кровь.
— Извините, — сказал некурящий. — Приходится иногда чуть-чуть потерпеть. Ну, вы же мать, все понимаете. Одна воспитываете. Здоровье должно быть в идеальном порядке. Ваши образцы будут переданы в лабораторию для более тщательного изучения. Думаю, можно будет точнее установить, какая генетическая аномалия у вашего ребенка. Мы хотели бы взять образцы крови у всех жильцов, во избежание…
Галка, сонно протирая глаза, вышла из своей комнаты, протянула руку…
В этот момент во дворе раздались крики. Залаял Серый. Посетители бросились прочь. Марина, продолжая прижимать к себе куксящегося Петю, кинулась к окну.
Дядя Витя забрался высоко. Стоял на крыше, держась одной шестипалой рукой за железное ограждение. Глаза его сделались совершенно желтыми и полыхали диким огнем. На его скулах и шее шевелились какие-то омерзительные наросты, похожие на короткие толстые щупальца.
«Серый, только не переборщи, — подумала про себя Марина. — Не поверят же…»
Словно услышав ее, Серый залаял. Опрятные люди, которых отчего-то стало во дворе человек двадцать, засуетились, побежали по подъездам, отыскивая выход на крышу. Огретый, защелкнув чемоданчик с пробами, рванул во двор. Некурящий хотел было забрать чемоданчик, но дядя Витя во дворе выкрикнул что-то, по всей видимости, сверх меры оскорбительное, и опрятным изменило самообладание. Слышно было, как хлопают, выцеливая дичь, парализаторы.
Некурящий метнулся во двор. Орал про «прекратить», «сдаться», «во избежание». Опрятные, как тараканы, лезли по ржавым пожарным лестницам вверх. Верещала какая-то бабка в окне третьего этажа.
— Марсияне! Убивают!
— …встречает один и провожает другой, а я как будто чужой, чужо-ой, чужо-ой! — вырвался из другого окна голос радиоточки. — Подожди… дожди… дожди-и…