«Учи науку химию,
Она тебе важна.
При поцелуе с мальчиком,
Реакция нужна!»
Н-да. Это вам не «Фауст». И даже не «Гулливер». До такого уровня еще надо скатиться, и катиться долго. Я не желаю этого делать. Только кто меня спрашивает?
- Твои оценки, Олеся Коновалова, оставляют желать лучшего. – Это Зинаида. Пришла, значит, меня поругать. Что, все им мало? Ищет к чему бы еще прицепиться? Ее бы сюда, на мое место - не знаю, сколько бы она продержалась. Боюсь, что недолго. Удавилась бы в душе на последних колготках.
А я сильная. У меня есть другой план на такой случай. На самый-самый крайний случай.
- Я тут, в вашем пансионате тупею. – Нет, точно язык мой – враг мой. Гораздо лучше и безопаснее для себя, сидеть тихо и не выступать. Не наживать себе еще больше неприятностей на свою пятую точку. Но я так не умею.
- Для этого нужно быть умной. – Не сдержалась Зинаида Степановна. Как я могла так сильно ошибиться в этом человеке? Вон она как теперь меня поддевает - только ведь и я не лыком шита!
- А хотите, я вам «Песнь о Нибелунгах» прочитаю наизусть? Или немецкие поэмы готического стиля вас не интересуют? Тогда может, Кампанеллу? «Город Солнца», не слышали? Известная утопическая вещь…
- Хватит выпендриваться, Олеся Коновалова!
- Так кто из нас тупая? – Ой, зря я это сказала.
Зинаида так разозлилась! Не на шутку, честное слово. Знаешь, дневничок, взрослые такие странные. Они порой так сильно выходят из себя - все потому что в остальное время стараются сдержать свои эмоции. Вот они, эмоции, рано или поздно, прорываются, да с утроенной силой.
Зиночка сейчас – словно вулкан - тронь и взорвется потоками магмы. Даже, как мне показалось, вот-вот даст пощечину. Но нет, сдержалась. Зато так посмотрела, словно взглядом хотела испепелить. Вышла из корпуса, грозно цокая каблуками - сейчас пойдет, нажалуется, и опять ей все поверят, а меня никто не будет слушать. Про презумпцию невиновности здесь тоже никто не в курсе?
Да ну и что! Разве меня еще как-то можно наказать? Сделать мою жизнь еще хуже и невыносимее, чем сейчас? Куда уж больше-то?!
Оказалось, можно. Опыт вообще такая противная штука. Он появляется сразу после того, как был нужен.
Снова была эта унизительная транспортировка в главный корпус. Опять были обвинения и угрозы. Оскорблений, даже больше, чем в первый раз. Кажется, у них еще никогда не было такой своевольной ученицы, как я, и теперь они судорожно пытаются придумать, что со мной сделать. Ну-ну, попробуйте. Все зубы переломаете. У меня шкура крепкая.
Сегодня я уже не плачу - и даже не слушаю, что мне говорят. После гибели моего плеера, я научилась напевать песенки про себя. Мне теперь даже кажется, что это не я, а исполнитель поет. Словно слышишь в голове чужой голос - низкий, завораживающий, с хрипотцой.
«…Запомни мир, каким он был,
Где сердцу ты любовь простил…»
И наплевать-то мне на чужие слова. В одно ухо влетает – в другое вылетает. Главное, в голове ничегошеньки не задерживается. Я даже пропустила момент, когда обвинения иссякли, а решение о моей участи было принято, путем долгих обсуждений, вперемешку с предложениями.
Поэтому для меня оказалось сущей неожиданностью, что меня уже куда-то повели. Куда? Зачем?
Может, они все-таки решат, что этот орешек им не по зубам? Свяжутся с маман - потребуют, чтобы та взяла меня обратно. Мама, конечно, предложит им еще денег. Но этот номер сможет пройти всего один раз. В следующий – директора пансиона от денег откажутся. Себе дороже. Будет страшная ругань, скандал, а потом маман повезет меня в следующий приют, где принимают детей на содержание за некие круглые суммы.
Ох, она еще много раз пожалеет, что вообще это затеяла! Потому что я не сдамся! Пусть все эти три года пройдут в постоянных разъездах и унижениях, но знаете, огонь закаливает сталь. Я кую сейчас сама себя, чтобы потом выйти крепким клинком из пламени. Чтобы отомстить за свои обиды.
Интересно, сколько же таких заведений по нашей стране и можно ли меня оформить за границей? Если да – тогда у меня проблемы. Крупные. Потому что три года трансформируются в шесть. Ведь по иностранным меркам совершеннолетие наступает в двадцать один год, а не в восемнадцать! А маман может расстараться так, что я еще и гражданство иностранное получу, ради такого случая. Правда и жить там будет полегче. Можно учиться, наверное… По закону!