В этой белой вьюжной степи произошло злодейское убийство. Эсеры и кулаки, поднявшие мятеж в Орлово-Куриловском полку, застрелили командира и комиссара полка. Когда прибыл новый комиссар, двадцатилетний Чистяков, герой октябрьского штурма в Петрограде, кулацко-эсеровские главари изрубили его шашками. К мятежникам присоединилась команда бронепоезда. Мятежники, сделав вылазку, захватили вагон, где находились член ВЦИКа Майоров, старый рабочий печатник Мяги и член Реввоенсовета армии Линдов. Прицепив вагон к бронепоезду, мятежники двинулись в расположение Орлово-Куриловского полка. Линдов, Майоров и Мяги на ходу выпрыгнули из вагона в снег. Их расстреляли из пулеметов. Вслед за Орлово-Куриловским восстал Туркестанский полк. А так как полки находились на важном направлении, создалась угрожающая обстановка для всей Четвертой армии Восточного фронта.
В штабе армии царила полная растерянность. Никто не знал, как действовать дальше. Мятежники могли вступить в связь с уральскими белоказаками, их поддерживало кулацкое население Ново-Узенского уезда.
Узнав еще в Москве о восстании в двух полках, Фрунзе и Новицкий выехали немедленно в Самару. Иваново-Вознесенский коммунистический отряд продолжал формироваться, Фрунзе наказал Волкову, Батурину и Фурманову поторопиться с отправкой.
Новицкому сказал:
— Наше положение хуже губернаторского. Помню, глядел на губернатора Сазонова и не мог понять, откуда такая пословица. А теперь, побыв «красным губернатором», начинаю понимать. И тут эсеры подняли голову! Ведь как мечталось: разработка операций, деловая атмосфера, подготовка наступления… А начинать приходится с подавления мятежа. Становлюсь спецом по эсерам да анархистам.
— А почему они все-таки восстали?
— Причина, как мне кажется, сугубо классового характера: при укомплектовании не соблюдали классовый принцип — в армию просочилось много кулаков и других враждебных нам элементов. Мало коммунистов, а следовательно, слаба политическая работа.
— А мне ведь казалось, что все дело в снабжении и обмундировании.
— Другие части снабжаются не лучше. Впрочем, хлеба там вдоволь.
Фрунзе умел скрывать свои чувства. Федор Федорович так и не догадался, что новый командарм захвачен тревожными, невеселыми мыслями. Мысли были просты, предельно просты: справлюсь ли, сумею ли найти точку опоры? Ведь до этого приходилось опираться, в общем-то, на людей, которых он знал и которые знали его и доверяли ему. Он готовил их годами, и вся его жизнь была у них на виду. Но на фронте не будет такого обилия времени для воспитания. Тут придется сразу же принимать решения, командовать очень разветвленным аппаратом, куда входит не только штаб. Вопросы воспитания, дисциплины, снабжения, боевой подготовки, разработка оперативных планов, ежедневные бои, связь с населением — и всего не перечесть. Как он знал, положение Четвертой армии, находящейся на правом фланге Восточного фронта, было весьма непрочным. Численность ее не превышала семнадцати тысяч человек, а фронт растянулся почти на триста пятьдесят километров. Да и можно ли применить понятие фронт к участку приуральской степи, где нет ни окопов, ни траншей, ни проволочных заграждений, ни других укреплений? Линия этого фронта беспрестанно меняется. Села, хутора каждый день переходят из рук в руки. Белоказачьи конные отряды бесчинствуют в степи, делают смелые налеты на расположение красных войск, у которых почти нет своей конницы, нет и резервов. Армия без резервов… Разве это армия? О, великий македонянин, создатель основ кавалерийской тактики, один из лучших, по словам Энгельса, кавалерийских начальников всех времен, создатель резерва!.. О, гениальный Генрих де-ла-Тур-д’Овернь Тюрень, искусно сочетавший на войне магазинную систему довольствия с системой довольствия местными средствами! Великие полководцы всех времен, Ганнибалы, Цезари, Помпеи и Наполеоны! Не было еще таких войн, как эта. И не могло быть. Клаузевицы и Фоши, привыкшие к пунктуальности, развели бы бессильно руками, если бы узнали, что нужно воевать не только без резервов, но и без пушек, и без патронов и что бойцы разуты, раздеты. А у противника больше половины состава войск — конница, у них и английские пушки, и английское обмундирование, и французские аэропланы, и американские доллары, и английские фунты стерлингов, и валенки, и полушубки, и фураж, и продовольствие — все, чем богата Антанта.
Но главное зло — слабая дисциплина в частях и соединениях Четвертой армии. Организовалась она совсем недавно из красногвардейских и партизанских отрядов. Здесь еще силен дух партизанщины. Неподчинение приказам сверху — обычное явление. Придется объявить жесточайшую войну этой вольнице, столкнуться с командирами, потворствующими расхлябанности, так сказать, с любимцами разболтанных масс…