Удар со стороны голой заснеженной равнины, где все просматривалось на десятки верст, случись он ночью, оказался бы для белоказаков полной неожиданностью. Ведь они считали себя полными хозяевами этих мест, а если ждали наступления, то только вдоль дороги. Ведь бои все время велись лишь вдоль дорог, в лоб. Фланги белоказачьего отряда не были прикрыты, да и разведка в стороны не велась: считалось, что через забитые рыхлым снегом ерики и овраги ни проехать, ни пройти.
Но тот самый Орловско-Куриловский полк, где недавно был мятеж, разворачивался лениво, дал обнаружить себя. Белоказаки быстро опомнились и отбросили Николаевскую дивизию на исходные позиции.
Полная неудача. Она свидетельствовала о многом. О том, что Николаевская дивизия деморализована, о том, что ее начальник Дементьев неспособен командовать дивизией. Оказывается, выводить из апатии нужно не бойцов Николаевской, а самого начальника! Вот он стоит, внешне представительный, этакий сопун с неторопливыми жестами, умеет вытягиваться, щелкнуть каблуком, бросить глубокомысленное замечание. И его солидный вид обманывает всех: на этого, мол, можно положиться — нетороплив, спокоен, горячку пороть не станет. А он спокоен и нетороплив потому, что ленив, нерасторопен, не горит революционным энтузиазмом, как тот же Плясунков. Никакой неудачи нет. Наоборот: за короткий срок удалось вскрыть все язвы, разъедающие армию. Теперь будем лечить…
Фрунзе приказал начдиву срочно укрепить правый фланг войск, но Дементьев и не подумал, забыл. Белые выбили его дивизию из хуторов Железнов Второй и Чернухин, перерезали железную дорогу Деркул — Шипово. Тем самым противнику удалось захватить важнейшую фронтовую магистраль армии; именно по ней шло людское пополнение, шли эшелоны с хлебом и обмундированием из Урбаха, Покровска, Ершова, Красного Кута и Александров-Гая.
— Кто назначил этого недотепу начальником дивизии?! — возмущался Фрунзе. — Он в подметки не годится Плясункову!
Дементьева от командования отстранил. Плясункова назначил начальником всей Уральской группы войск; теперь ему подчинялась и Николаевская дивизия.
Плясунков собрал командиров, коротко сказал:
— Товарищ Фрунзе похлестче нашего Чапая будет — стратег! А революционную дисциплину среди вас я сам наведу — вы меня знаете. Командарм призывает идти на Лбищенск. И мы по первому его приказу пойдем хоть до Каспийского моря!
В это время прямо на передовую к Плясункову приехала жена.
— Тю! Эк тебя принесло не ко времени. Баба на передовой — хуже Пермской катастрофы. Сейчас же отправляйся обратно!
— Сюда еще добралась, а отсюда совсем не выбраться.
— Это я тебе устрою.
Плясунков взял листок бумаги и написал:
«Дорогой тов. Фрунзе! Так как красному командиру иметь при себе жену нецелесообразно, прошу вас взять ее с собой и доставить в Самару».
— Вот получай. Командующий в Уральск уехал. Найдешь его в штабе или в гостинице. Он тебя с собой возьмет. Очень отзывчивый, душевный человек. Из нашенских.
Все так и предполагали: поглядел командарм на передовую — и укатил в штаб, в Самару. «Нецелесообразную» жену Плясункова, восемнадцатилетнюю девчонку, он отправил с первой же подводой. А сам и не собирался уезжать из Уральска. При нем был его штаб — Федор Федорович Новицкий и адъютант.
Михаил Васильевич связался с Самарой. Прибыл Иваново-Вознесенский рабочий отряд! Командарм вызвал в Уральск Фурманова, Игнатия Волкова, Андреева и Шарапова. Куйбышев сообщил, что Самарский полк сформирован и через два дня будет отправлен в Уральск.
…Фрунзе в спешном порядке занялся формированием и переформированием частей. В Москву в ЦК отправил телеграмму:
«Требуются большие персональные изменения. Необходимо тщательное расследование всей деятельности не только мятежных частей, но и всего руководящего персонала армии».
Из Иваново-Вознесенского отряда Фрунзе сформировал 220-й полк, который влился в 25-ю стрелковую дивизию.
Комиссаром Иваново-Вознесенского полка был назначен Дмитрий Фурманов. Фурманов отправился на фронт всей семьей: жена Анна, сестра Софья, брат Сергей. Да и другие приехали целыми семьями: братья, сестры, старые ткачихи с сыновьями.
Игнатий Волков стал комиссаром бригады и председателем военного трибунала в Уральске. По рекомендации Куйбышева политотдел армии возглавил большевик Тронин Владимир Аркадьевич, недавний комиссар просвещения в Самаре.