— Обстоятельства против нас. Мы здесь затем, чтобы изменить обстоятельства. Речь идет не о том, чтобы удержать Астрахань — мы ее удержим, — а о том, чтобы перейти в наступление на царицынском участке. Пока держится Черный Яр, противник на левый берег не пройдет.
Простонародное лицо, маленькие сощуренные глаза. Когда улыбается, у рта выступают резкие складки. В своей кепчонке, надвинутой на уши, он был похож на рабочего, на мастерового, на нефтяника. В лице его что-то давно знакомое и в то же время неуловимое.
Лишь один раз юмор прорвался наружу: когда Фрунзе предложил стать командующим армией. Киров сказал:
— Это голубой воздух идеализма. Полководцы, по-моему, делятся на две категории: настоящие полководцы могут терпеть поражения, но в конечном итоге они становятся победителями в битвах; другие — непобедимы в войне, но зато никогда не бывают победителями в битвах. Вторая категория — полководцы не по призванию, а по приказу сверху, потому что должен же кто-то руководить войсками; вот они и выкручиваются, избегают боя.
Оба долго смеялись, а Фрунзе, задыхаясь от хохота, все допытывался, к какой категории Сергей Миронович причисляет его…
Кирову приходилось работать в очень сложной обстановке. Несколько дней назад против него организовали провокацию. На первый взгляд, все выглядело, как в дурном анекдоте: некая Рахиль Вассерман, как оказалось, засланная англо-деникинской контрразведкой, пролезла в партию и сделалась председателем полковой ячейки. Решив расправиться с Кировым, она стала украдкой показывать большевикам портрет иеромонаха Илиодора, известного черносотенца.
Один из видных большевиков-астраханцев воскликнул:
— Да это же Киров!
Сходство было разительное.
— Киров — вовсе не Киров, а пробравшийся в партию иеромонах, — заявила Вассерман. — Его нужно арестовать, разоблачить и расстрелять.
Но Кирова арестовать не удалось. Большевики вовремя спохватились и арестовали Вассерман и ее сообщника, одного из секретарей губисполкома. Обоих судили и приговорили к расстрелу.
Части Одиннадцатой армии перешли в наступление, чем создали ощутимую угрозу деникинскому тылу; а 23 сентября восточнее Царицына соединились с частями Десятой армии. После ходатайства Куйбышева и Фрунзе Одиннадцатая армия была передана в состав Юго-Восточного фронта. Михаил Васильевич простился с Кировым. Он знал — будут еще встречи. Он ведь не любил расставаться с людьми, а к Сергею Мироновичу проникся сильнейшей симпатией.
Всего десять дней общения… На фронте — это целая жизнь.
Фрунзе рвался в Туркестан. Но белоказачий «аппендикс» не поддавался никакому ножу. Два конных корпуса Толстова носились по степным просторам, их нельзя было обойти, окружить, применить к ним известные способы борьбы. Они совершали налеты и никогда не сосредоточивались надолго в каком-то определенном месте. Можно было прийти в отчаяние. Против белоказаков действовала одна лишь Четвертая армия. Две дивизии Первой армии пришлось послать на Южный фронт против Деникина, остальные части этой армии обеспечивали сообщение между РСФСР и Туркестаном.
Изворотливый ум Фрунзе и здесь нашел единственно правильное решение: нужно отрезать противника от станиц, хуторов и других баз снабжения, вытеснить его в голую степь на зиму глядя. Партизанским методам белоказаков противопоставить свои партизанские методы: организовать конные партизанские отряды, которые не подпускали бы врага к населенным пунктам.
Но каким бы совершенством ни отличались оперативные планы, для Фрунзе они, без учета политической стороны дела, значили очень мало. Он несколько раз выезжал в Москву, встречался с Владимиром Ильичом. В результате появилось постановление Совета Народных Комиссаров за подписью Ленина. Суть его сводилась к тому, что разоренной области будет оказана материальная помощь, а казаки, воюющие на стороне белых, получат прощение прежней вины при условии немедленного изъявления ими покорности Советской власти.
Одновременно Четвертая армия перешла в наступление. Все эти меры дали поразительный результат. Казаки сложили оружие. В начале января 1920 года Четвертая армия Восканова освободила Гурьев и заняла побережье Каспийского моря. Генерал Толстов бежал в Персию.