После того как Дмитрий Фурманов объявил приказ о переброске воинских частей из Семиречья в Ташкент и Фергану, мятежники арестовали комендантов города и крепости, командира Третьей Туркестанской дивизии, командира кавполка Масанчи и работников областного революционного комитета. Они без труда захватили крепость, где находились почти все боеприпасы дивизии. Гарнизон Верного примкнул к мятежникам. Из окрестных селений в город стекались кулаки, объединялись в отряды. Мирзоев создал «боевой совет», своего рода «временное правительство Семиречья», куда вошли Авалов, белогвардейские офицеры, местные эсеры, меньшевики и анархисты.
События приобрели такой размах, что Фрунзе вынужден был поставить обо всем в известность Ленина.
Фурманов и еще пятнадцать политработников остались в крепости. Их пока почему-то не трогали; но все равно они находились в руках у мятежников. «И самое большое, что сможем сделать, — это умереть как следует, если уж к тому идет дело…» — записал Фурманов. Он знал, что Фрунзе уже принимает меры, формирует бронеотряды и роты с пулеметами. Но помощь может прийти слишком поздно.
Как бы поступил в подобной раскаленной атмосфере Михаил Васильевич? Конечно же, не сидел бы, ожидая красивой смерти. Надо действовать! Изолировать главарей мятежа, взять в руки мятежную толпу. «Как ее взять в руки, мятежную толпу?.. Прежде всего перед лицом мятежного собрания надо выйти как сильному: и думать, мол, не думайте, что к вам сюда пришли несчастные и одинокие…»
И он вышел к ним, стал убеждать, разъяснять, что все они обмануты белогвардейцами. Лучше одуматься, пока не поздно. Из Семипалатинска, из Ташкента идут войска. Советская власть утвердилась навсегда. Кому нужно кровопролитие, во имя чего?
А в это время посланные им разведчики связались с комиссаром Четвертого кавалерийского полка Иваном Долженковым. Долженкову удалось задержать кулацкие отряды, спешившие на соединение с мятежниками.
Ночью Фурманов выбрался из крепости. В два часа он встретился с Четвертым кавполком на подступах к Верному. Полк вошел в город. Посты мятежников были сняты, заговорщики схвачены. На второй день утром, двадцатого июня, Дмитрий Фурманов доложил в Ташкент о ликвидации мятежа. Авалов и сопровождающие его чолоказаки заблаговременно покинули город. След их затерялся в пустынях и горах Семиречья.
Командующий в это время вынужден был следить не только за событиями в Верном, но и за тем, что происходит в Бухаре. Через границу Персии караванами сюда беспрестанно подвозили оружие. В Старую Бухару стекались «добровольцы» — от белых офицеров до басмачей. Белогвардейцы и английские инструктора обучали армию эмира. Эмир провел две мобилизации молодежи. Теперь он и его беки располагали почти сорокапятитысячной армией. Фрунзе по-прежнему мог выставить всего лишь десять тысяч бойцов. В районе Термеза зашевелились англичане. Доходили слухи, будто на Термез из-за границы идет десятитысячная армия.
Что представляла из себя Бухара? С 1868 года она была в зависимости от России, через эмират проходила русская железная дорога. Эмират занимал двести двадцать тысяч квадратных верст.
Так как Туркестан входил в состав РСФСР на правах автономной республики, то сложилась совершенно нелепая ситуация: в тело социалистического государства клином врезалось феодальное государство. Это был нож в сердце Туркестана. Связь со странами Востока эмир поддерживал в основном через Аму-Дарью. Создав военную флотилию на Аму-Дарье, Фрунзе тем самым выбил у эмира ключевые позиции. Что это была за флотилия? Восемь 75-миллиметровых орудий, восемь 57-миллиметровых, десять 37-миллиметровых, установленных на старых катерах. На Аральском море стояло семь пароходов, три баржи; на Аму-Дарье — девять пароходов, один катер, два теплохода, двенадцать барж и четыре баркаса. Из Самары он вызвал еще шесть катеров и гидроотряд. Вот и вся флотилия.
Старую Бухару взять приступом было бы нелегко: толстые и высокие стены, широкий защитный пояс, высокие башни над одиннадцатью воротами. На ночь ворота запираются.
Но Фрунзе и Куйбышев хорошо были осведомлены, что делается за толстыми стенами: в глубоком подполье недавно организовалась бухарская компартия; она готовила восстание. Компартия насчитывала пять тысяч членов. Двенадцатого августа Фрунзе подписал директиву: