— Простудишься же, — погладила неизвестную девочку Гермиона.
— Вот поэтому я тебя и выбрала, — проговорила девочка. — Ты очень хорошая.
— Как так «выбрала»? Ты кто? — удивилась девушка, продолжая гладить ребенка.
— Я Магия, — ответила девочка, наслаждаясь поглаживаниями. — Но я еще маленькая, поэтому такая, а ты большая и лучше знаешь.
— Ты что, одна? — спросила что-то понявшая Гермиона. — Где твои мама и папа… — она осеклась, увидев слезы на глазах ребенка, который был силой этого мира.
— Нету… — всхлипнула девочка.
— Но так нельзя, — произнесла девушка. — Хочешь жить с нами?
— А ты меня возьмешь к себе? — заглянула в глаза девушки маленькая Магия.
— Конечно, — согласилась Гермиона. — Только мне полгода надо будет побыть в Хогвартсе, останешься с родителями?
— С твоими родителями? — удивилась девочка.
— С нашими, — ответила ей девушка с улыбкой. — Ну, если это можно.
— Это можно, — появилась в зале высокая женщина в черном, а девочка тихо ойкнула, сразу же прижатая к груди. — Малышка заслужила немного детства, но ты должна понимать, целительница, что, беря это дитя под свою опеку, теперь ты несешь ответственность за этот мир. Согласишься ли?
— Что это значит? — спокойно поинтересовалась юная целительница.
— Это значит, что магия этого мира будет в твоей ответственности, — ответила ей женщина. — Но ты останешься целителем, потому не сможешь причинить намеренного вреда.
— Ответственностью больше, ответственностью меньше, — вздохнула Гермиона. — Зато малышка будет в тепле.
— Мама… — прошептала девочка, стремительно уменьшаясь.
— Да будет так, — произнесла женщина в черном.
Из банка Гермиона выходила, держа на руках годовалую девочку, одетую в красивое платьице. Гарри сразу же стал «папой», а Хогвартс… Это решение еще предстояло принять.
Часть 24
Когда Грейнджеры познакомились с внучкой… Впрочем, нет, сначала малышку увидела Лайза и завизжала от радости, сразу же принявшись обнимать ребенка. А уж потом мистер Грейнджер, время от времени приглашавший Гермиону на консультацию в больницу, подумав, произнес: «Педиатр — это диагноз», и все засмеялись.
Малышка была чудом, а вот Гермионе стало невесело, потому что кроме дочери появились обязанности — к Магии обращались, Магию просили, Магию заклинали. Теперь все эти прошения и обращения попадали к юной целительнице. Хорошо, что можно было не на каждое реагировать, а все обращения, на которые реакция требовалась, попадали на большой пергамент. Пришлось обзаводиться помощниками, которых была целая армия.
За месяц Гермиона набрала основные случаи обращения и стандартную реакцию на них, которую возвела в ранг закона Магии. Теперь ее вмешательство не требовалось. Времени стало побольше, но еще Хогвартс, в который всем троим поехать пришлось. Правда, как оказалось, теперь Гермиона могла ночевать дома — щитов Хогвартса она не видела. Дочка, которую назвали Мия, очень радовалась маме и скучала по папе, потому после уроков домой пришлось отправляться втроем. Впрочем, это никому не мешало, потому что «сама Грейнджер» была нужна многим и в замке появлялась редко. Лимонная мантия на уроках сначала нервировала профессоров…
— Нимфадора, родила хорошо? — автоматически поинтересовалась Гермиона у профессора Гербологии, сразу же, впрочем, смутившейся.
— Да, спасибо, целитель, — кивнула уже не возражавшая против своего имени девушка.
— Дафна, все хорошо, не болит? — спросила целительница у девушки за столом под зеленым флагом, половина учеников которого встречала ее обожающим взглядом.
— Спасибо тебе, Гермиона! — счастливая девушка обнимала Асторию, у которой все уже было хорошо.
Юную целительницу знали и любили все, потому что многие были ее пациентами и пациентками. Она спасала, убеждала, помогала… Ставшая для многих последней надеждой, девушка ни разу не отказала в помощи. И днем, и ночью она для них была, и дети чувствовали, чувствовали ее тепло и ласку. Вырастая, они не забывали свою целительницу, остававшуюся молодой всегда, даже через сотню лет.
— Поппи, если вы не можете с чем-то справиться — обратитесь в Мунго! — девушка выговорила мадам Помфри в первый же вечер, объяснив, что было с Асторией и чем это могло закончиться.
— Простите, целитель, — покраснела медиведьма. — Раньше мне это запрещалось…