Уж не знаю, что он там обо мне думает, но могу поклясться своей честью, что никаких намёков на тесные взаимоотношения я ему не давала. Однако вполне могу предположить, что пьяная девушка на студенческой вечеринке даёт почву для неоднозначных мыслей на свой счёт. И ведь не докажешь же никому, что выпила я всего пару стаканчиков, и просто на меня даже капля алкоголя действует так, словно я всю бутылку залпом вылакала...
В общем, как бы я не пыталась максимально мягко, нацепив на лицо дружелюбную улыбку, отшить Богданова, тот упорно моих намёков не понимал.
Этот парень вообще напоминает мне какого-то сумасшедшего сталкера. Сначала он у Марины обо мне расспрашивал, а в универе уже и ко мне самой прицепился и вёл себя так, словно мы уже пара. Хотя я всеми силами пыталась объяснить, что ему тут ловить нечего.
Видимо, прав был мой папа, когда говорил, что мне нужно быть жёстче, но я всегда боюсь обидеть человека, и в итоге сама же страдаю от своей чрезмерной мягкости.
Да и Макс почему-то на меня волком смотрит с того самого дня, как Марина застала нас вместе наутро после вечеринки.
Не понимаю, что я сделала не так, но весь сегодняшний день Макс смотрел на меня, как на врага народа. Последний раз у него такой взгляд был, когда я в девятом классе его в гонки на приставке обыграла. Так что я даже представить себе не могу, что более ужасного чем это, я могла совершить.
Когда после тысячного за сегодняшний день звонка Макс выключает телефон, у меня начинает дёргаться глаз. Нервозность достигает уже такого уровня, что я чувствую, как меня начинает слегка потряхивать.
Потеряв последние остатки терпения, хватаю с вешалки куртку и бегу на выход из комнаты. Я пока ещё не знаю, куда именно пойду, но сидеть на месте становится уже просто невыносимо.
Однако стоит мне распахнуть дверь, как я тут же с разбегу врезаюсь во что-то твёрдое.
— Ай! – потирая ушибленный лоб, поднимаю голову и с облегчением выдыхаю, увидев перед собой Макса.
— Интересно, куда это мы так спешим на ночь глядя?! – бесцеремонно отодвинув меня в сторону, Исаев проходит вглубь комнаты и окидывает её таким взглядом, словно пытается найти в ней что-то подозрительное.
— Вообще-то, я тебя бежала искать, – растерянно смотрю на Макса, пытаясь понять, что именно в его виде мне кажется странным. – Почему ты не брал трубку?
— Не слышал, – коротко отвечает, скрещивая руки на груди.
– А почему тогда потом он оказался выключен?
— Разрядился.
— Где ты был Макс? – устало выдыхаю. – Я телефон оборвала, пытаясь до тебя дозвониться!
— И что же такого срочного тебе от меня понадобилось, Соник?
Никак не пойму, мне кажется, или в интонации Макса действительно проскальзывают нотки претензии?
— Макс, сегодня же последний день месяца... – непонимающе смотрю на своего друга, чувствуя, как внутри всё жжёт от обиды за то, что он забыл. —Мы ведь всегда в этот день вместе проводим вечер, пиццу заказываем и всякие вкусняшки, смотрим кино... Это же наша традиция с 6-го класса...
— Чёрт. Прости, Соник, совсем вылетело из головы, – Макс делает пару шагов в мою сторону и тут до меня, наконец, доходит, что именно в его поведении мне показалось странным.
— Макс, ты что пьян?
— А что нельзя? – Исаев тормозит на полпути, снова делая недовольное лицо, и я теперь отчётливо вижу, что его взгляд абсолютно расфокусирован, да и язык слегка заплетается. Странно, что я не заметила этого раньше. Видимо, слишком сильно распереживалась от того, что не могла до него дозвониться. – Или напиваться только тебе позволено?
— Нет... Просто ты же не пьёшь... У тебя же спорт, режим... – бормочу растерянно. –Макс, у тебя что-то случилось?
— Нет! То есть да... В общем, пойдём со мной.
Резко подскочив ко мне, Макс хватает меня за руку и тащит на выход из комнаты.
— Куда мы идём? – непонимающего смотрю на напряжённую спину друга, едва поспевая за его быстрыми широкими шагами.
— Увидишь, – грубо обрубает, даже не обернувшись и продолжает тащить меня по коридору общежития.
От такого поведения Макса мне становится, мягко говоря, не по себе. Никогда ещё я не видела его таким мрачным и жёстким, во всяком случае, по отношению к себе. В груди снова начинает зарождаться чувство безотчётной тревоги, неприятно скребя изнутри.
Мы выходим на улицу, и я замечаю припаркованную у обочины машину Ильи, и его самого недовольно поглядывающего в нашу сторону. И снова у меня появляется это тревожное неприятное ощущение, словно все вокруг знают что-то, чего не знаю я.