Ещё будучи подростками, мы с Максом договорились, что обязательно поступим в один университет и вместе уедем из нашего маленького городка покорять шумную столицу. Собственно, эта идея принадлежала скорее Максиму. После того рокового дня, когда моя мама умерла от рака и мы с Максом подружились, он пообещал, что будет заботиться обо мне, и всегда следовал данному слову, и продолжает следовать ему до сих пор.
Хотя, если честно, иногда я задумываюсь о том, продлилась бы наша дружба так долго, если бы не те слова, в порыве жалости, обронённые восьмилетним мальчиком, в попытке утешить плачущую девочку, потерявшую маму.
Мне неприятно думать, что Макс продолжает поддерживать нашу дружбу только из-за этого. В глубине души я не верю, что это так, но если говорить откровенно, мы с ним совершенно разные.
Макс весёлый, лёгкий на подъём, душа компании, а я заучка в третьем поколении. Учебники и конспекты – мои верные друзья на протяжении уже многих лет. И пока все остальные девчонки нашего класса обзаводились парнями и восторженно обсуждали между собой в чём пойти на очередное свидание, я штудировала книги по истории, ну или тусовалась с Максом.
Мне вообще вся эта тема со шмотками, косметикой и прочей девчачьей ерундой никогда особо была не интересна. Возможно, потому что моя мама оставила меня слишком рано, и просто некому было привить мне любовь ко всяким женским штучкам. Я не жалуюсь, папа хорошо обо мне заботился, но всё же, каким бы прекрасным отец ни был, маму для девочки никто никогда не заменит.
Особенно сложно папе пришлось в период полового созревания, когда у меня начались месячные. Чёрт, ведь надо же было как-то объяснить мне, как пользоваться этими проклятыми прокладками и тампонами.
К счастью, Макс тогда здорово выручил моего старика, притащив меня к своей матери, и та мне наглядно показала, что и куда нужно приклеивать и вставлять.
— А как же слова из песни? Ну ты знаешь, друг в беде не бросит и всё такое?— не унимается Исаев, бросая в меня подушку, которая попадает мне прямёхонько в затылок.
—Так я и не бросаю. Подцепишь хламидиоз, так и быть, отвезу тебя в больничку и даже клятвенно обещаю держать твою перекачанную анаболиками руку во время осмотра,— фыркаю через плечо, подбирая с пола подушку и кидая её обратно на кровать. Просто прекрасно, покрывало моё он уже изгадил, теперь осталось подушку распотрошить.
— Малышка, я так и знал, что ты тащишься от моего тела, – доносится мне в спину, но я уже не отвечаю, направив всё своё внимание на сбор вещей, необходимых мне в душевой.
Глава 2
— Если ты будешь так долго копаться, мы опоздаем на пару, – напоминает Исаев, стуча пальцем по наручным часам, когда я возвращаюсь из душа.
— Тебе вообще-то сегодня ко второй,— бросаю через плечо, просушивая волосы полотенцем напротив большого настенного зеркала.— Я вообще не понимаю, зачем ты припёрся сюда в такую рань, если мог ещё, как минимум час, спокойно слюнявить подушку.
— О, всё очень просто, малыш,— отзывается Макс, соскальзывая с кровати и приближаясь ко мне сзади, – потому что в вашей группе учится одна чертовски горячая штучка, и я хочу к ней подкатить.
Вздрагиваю от этих слов. Мы с Максом дружим уже двенадцать лет, и за это время я перевидала столько девчонок, калейдоскопом сменявшихся в его постели, но так и не смогла привыкнуть к его разгульному образу жизни.
Макс не из тех парней, что способны на серьёзные длительные отношения. Я люблю своего лучшего друга, но, если говорить честно, Исаев настоящая шлюха мужского пола.
Серьёзно, в его кровати побывало столько девчонок, что если собрать их вместе, то по численности получится если не город, то, как минимум, посёлок городского типа. Мне кажется, он даже не всех помнит по именам. Так что с гордостью могу заявить, что я единственная постоянная девушка в его жизни. И знаете что, меня это вполне устраивает.
Никто и никогда не будет знать его так, как я. Только со мной он делится своими секретами и переживаниями, только передо мной может быть самим собой, а не строить из себя кого-то, кем он не является. Я знаю Макса настоящим, таким, каким его никто больше не видит. Ранимым парнем, плакавшим на похоронах, когда умерла его бабушка, заботливым старшим братом, оберегающим свою младшую сестрёнку и переживающим каждый раз, когда она не снимает трубку, любящим сыном, помогающим родителям материально, и ежемесячно перечисляющим им деньги, не смотря на все их возражения.
И я люблю Макса именно за то, какой он есть на самом деле, без этой напускной мишуры отъявленного бабника, или брутальности накачанного боксёра. Его самого.
— Ну, и при чём здесь я? — вопросительно выгибаю бровь, в ответ на реплику Макса, глядя на него через зеркало. – Ехал бы себе спокойно в универ и цеплял свою горячую штучку, сколько твоей похотливой душе угодно.
— Решил совместить приятное с полезным. – Пожимает плечами Исаев, подходя ближе. Чувствую, как его твёрдый, раскачанный постоянными тренировками торс прижимается к моей спине, а руки опускаются на талию, слегка приподнимая пижамную майку.
— Не понимаю, что полезного было в том, чтобы перепачкать мою простынь грязными кедами? – стараюсь говорить спокойно, но голос всё равно предательски надламывается на середине фразы, когда его пальцы касаются моей голой кожи. Боже, надеюсь, Исаев этого не заметил.
—Полезным я считаю секс, малыш, – шепчет Макс, опуская голову ниже и почти дотрагиваясь губами до моего уха. – Твою милую попку в штанах с розовыми единорогами я всегда отношу к приятному.
— Придурок! — разворачиваюсь и луплю его кулаком по груди. – Выйди, мне надо переодеться.
— Могу помочь, — бодро отзывается Макс, уже порываясь стащить с меня футболку, из-за чего мне приходится буквально отрывать от себя его руки. — Да ладно, тебе, Соник. Вспомни правило номер девять.