– Иногда лежат, – усмехнулся Леша. – Но здесь лежат особо блатные больные... Те, которыми занимается сам Михал Михалыч. Просто дело в том, что он очень не любит, когда лезут в его личные дела. А ведь вся клиника, по сути, является его личным делом. Поэтому Татьяна встречает ваши вопросы так агрессивно. Если она будет чересчур много болтать, то завтра же вылетит с работы...
– А вы? Почему вы не столь агрессивны? – поинтересовалась Марина. – Вам не грозит увольнение?
– Мы работаем от агентства, по найму, – объяснил Леша. – По большому счету мне все равно, кого охранять... А вот и Татьяна!
Медсестра принесла ключи и, не говоря ни слова, отперла дверь запасного выхода. На лице ее было написано снисходительное презрение – она как бы давала понять, что считает всю эту затею полной глупостью и принимает в ней участие только потому, что не хочет обострять отношения с сумасшедшей пациенткой.
Как и предполагала Марина, нижняя дверь тоже оказалась запертой. Открывая замок, Татьяна не удержалась и посмотрела на нее со злорадством. «Посмотрим, что ты запоешь, когда увидишь труп», – подумала Марина.
Выйдя во двор, охранник зажег карманный фонарик и предусмотрительно взял в руку пистолет. Кажется, он не считал рассказ Марины полным бредом, и она почувствовала к нему что-то вроде благодарности.
После всех неожиданностей можно было ожидать, что запертой окажется и калитка в заборе, но этого как раз и не случилось.
– Он лежит совсем рядом, в трех шагах от забора, – прошептала Марина.
Леша кивнул и, посвечивая себе фонариком, шагнул в калитку. Марина последовала за ним, а медсестра осталась стоять во дворе, демонстрируя полнейшее безразличие к дальнейшим изысканиям.
Леша сделал несколько шагов вперед, полосуя темноту ярким электрическим лучом, а потом остановился и с интересом спросил:
– И где же труп?
Марина подошла к тому месту, где она наткнулась на лежащего человека, и растерянно сказала:
– Он только что был здесь... Неужели тело уже кто-то спрятал?
Охранник осветил асфальт под ее ногами и заметил:
– Ни пятен крови, ничего... Вы действительно уверены, что видели его здесь?
– Я держала в руках его голову! – возмущенно сказала Марина. – Она была перемотана бинтами!
Леша хмыкнул и не спеша начал обшаривать лучом фонарика пространство вокруг.
– А что это вообще за площадка? – спросила Марина.
– Это стоянка для автомобилей сотрудников, – объяснил Леша. – Въезд на нее идет по ту сторону, начинаясь от проспекта. А через калитку владельцы транспорта попадают на территорию клиники. Если вы думаете, что тело отсюда вывезли на машине, то вряд ли: во-первых, мы бы с вами это заметили – ночью шум мотора хорошо слышен в здании, а во-вторых, лично я не повез бы труп из леса в город – я бы поступил наоборот.
– Но в лес отсюда, надо понимать, не проедешь? – догадалась Марина.
– Нет, почему же? – спокойно ответил охранник. – По ту сторону стоянки в лес уходит просека. Она не заасфальтирована, но ездить по ней можно. Да и к тому же, я полагаю, если приспичит, то утащишь мертвеца на руках. В любом случае искать теперь нужно в чаще. Если, конечно, есть что искать...
– Значит, вы мне тоже не верите... – сердитым голосом заключила Марина. – Вы тоже думаете, что у меня поехала крыша?
– Не стоит так волноваться, – мягко заметил Леша. – Я человек очень конкретный. А вы все-таки не господь бог, чтобы я вам верил или не верил. Согласитесь, что пока у нас нет ни одного доказательства и было бы смешно поднимать шум. Подождем до завтра – утро вечера мудренее. Вы со мной согласны?
Голос его звучал ровно и рассудительно, и Марина скорее от досады, а не от уверенности выложила:
– Между прочим, вы ведете себя так, что у меня закрадываются подозрения, не вы ли пришили этого беднягу...
Леша сдержанно рассмеялся и, понизив голос, сказал:
– Во-первых, вряд ли бы я успел спрятать труп, запереть двери и вернуться на свое место к тому времени, как вы подняли тревогу, верно? И, кроме того, чтобы доказать свою непричастность к этому ужасному преступлению, я могу поделиться с вами одним любопытным наблюдением... Не знаю, было ли убийство на самом деле или это плод вашего воображения, но, когда я принимал вечером смену, эта калитка была заперта!
– Вы в этом уверены? – спросила Марина с волнением в голосе.
– Абсолютно! – ответил охранник. – Но что же из этого следует?
– То самое и следует! – воскликнула Марина.
– Тихо-тихо! – остановил ее Леша. – Как мы с вами договорились? Утро вечера мудренее... А теперь пойдемте, как бы вы не простыли...
Они вернулись во двор, и Алексей запер калитку своим ключом. Озябшая медсестра сердито сверкнула глазами и язвительно осведомилась:
– Что же вы явились ни с чем? Крику-то было – тятя, тятя, наши сети притащили мертвеца! – Она уже не пыталась скрыть свое раздражение.
Марина не сочла нужным ей отвечать – в голове ее крутилась теперь мысль о перебинтованном лице не убитого, а убийцы. «Убогий пристукнул убогого, – подумала она, – безликие персонажи, исчезнувший труп, запирающиеся сами собой двери...» В чем тут соль? Она непременно решила заглянуть в палату номер тридцать. Если она окажется пустой, это будет серьезной уликой. Куда здесь можно отлучиться ночью? Если только в ту, блатную палату без номера? Запереться там и переждать до утра, а потом потихоньку вернуться на место...
– Скажите, Татьяна, а вот этот пациент с носом – Краснов, – он выходил вечером из своей палаты? – спросила Марина, когда они вернулись в корпус.
Медсестра досадливо подняла выщипанные брови, точно услышала зуденье надоевшей мухи, но все-таки ответила:
– Откуда я знаю? Я ведь не могу уследить за каждым больным в отдельности... Вечером я разносила по палатам лекарства...
– Наверное, вы заходили и в его палату? – сказала Марина. – В этот момент он был на месте?
– Я не обязана запоминать такую ерунду! – отрезала Татьяна. – Был или не был – я не помню!
– Странные у вас здесь порядки, девушка! – холодно заметила Марина. – Вы остаетесь одна на всю клинику, но совершенно не контролируете ситуацию. Вы не знаете, где лежат больные, у вас под носом открывают и закрывают двери, разнося лекарства, вы не гарантируете, что больной своевременно принял их... Ведь если вы не помните, был ли Краснов на месте в момент раздачи лекарств, вы не можете быть уверены в том, что он их выпил... Насколько я понимаю, это – служебный проступок, если не халатность, не так ли?
Резкий уверенный тон Марины подействовал на медсестру самым неприятным образом. Она захлопала глазами и, моментально превратившись в смиренную овечку, жалобно пробормотала:
– Извините, пожалуйста! Я сегодня немного нервничаю... Разумеется, я слежу, чтобы больной обязательно принял прописанные ему лекарства. Просто я имела в виду, что не в состоянии запомнить каждого пациента в лицо...
Слушая ее лепет, охранник Леша улыбнулся уголком губ и предложил:
– Если есть такая необходимость, можно прямо сейчас заглянуть к этому Краснову и спросить его напрямик – выпил он таблетки или нет...
Медсестра испуганно посмотрела на него.
– Ты шутишь, Леша! – обреченно проговорила она. – А если он нажалуется, что ему спать мешают?
– Ну ты, мать, даешь! – удивился Леша. – Ты хозяйка здесь или нет? В связи с особыми обстоятельствами ты всему личному составу можешь устроить подъем, разве нет?
Медсестра беспомощно смотрела то на охранника, то на Марину. Все ее мысли были заняты сейчас возможной оглаской допущенной халатности.
– А это обязательно нужно сейчас выяснить? – спросила она у Марины. – Может быть, подождать до утра?
– Мы просто посмотрим – на месте ли ваш пациент, – ответила Марина. – У меня есть подозрения, что его нет в палате...