Конечно, он ее узнал, мать вашу. Я же видел, как он пялился на нее с утра.
- Что за девчонка? - активизировалась Марина.
Леша моментально отвлекся от созерцания прекрасного, пытаясь объясниться перед своей девушкой. Так-то. Нехрен пялится на чужое.
Стоп. Какого черта? Я не должен так реагировать. Наша история давно закончилась. У меня были девушки, у Маши наверняка были парни, там, где она жила все это время, где бы это ни было. Парни имеют полное право пялиться на нее, мне нужно просто успокоиться. Она теперь всего лишь моя одногруппница, я больше не имею к ней никакого отношения.
Система выбора песни оказалась проста, каждый стол по очереди мог заказать любую. Первыми песню выбирали за соседним столом, где как раз сидела недавно голосившая мадам. И видимо она знает только одну песню, потому что заказала ту же что и пела сама.
Толпа загудела. Песня была не из легких, да еще и на иностранном языке. Для всех это был челлендж, но не для Маши.
Я знал это наверняка. Природа подарила ей божественный голос, еще в школе ее талант был замечен. Ей нещадно пользовались, Маша выступала на всех концертах, ездила на все конкурсы. Припахивали как могли. Но ей никогда не было сложно. Она наслаждалась процессом.
Пожалуй, моей самой грязной мечтой было услышать Машино пение в моем душе. Сейчас это что-то из разряда невозможного.
Когда Маша запела, в зале все затихли. Черт, да с таким благоговением даже саму Адель не слушают. Можно было и догадаться о ком рассказывает Гоша. Все сходилось. Во-первых, Владелец этого клуба отец Машиной лучшей подруги со школы, Карины. Когда-то мы тоже неплохо общались, ровно до того момента, когда она отказалась раскрывать Машкино местоположение. Я, конечно, наговорил лишнего, но и она не отстала. Ну и во-вторых, кто еще мог так очаровать голосом, если не Маша.
Песня закончилась слишком быстро. Я знал, что сейчас она подойдет к нашему стола, чтобы получить от нас название следующей песни. Увидела ли она меня уже, обратила ли внимание. Сколько бы ни минуло дней, сложно осознавать, что сейчас я не тот, кого она ищет глазами в первую очередь. Как я должен себя с ней вести черт возьми. Со всеми бывшими все было предельно ясно, мы расставались и расходились как в море корабли. Тут же я точки не ставил. Для меня последней страницы не существовало, ее вырвали из книги.
Дождавшись, пока аплодисменты стихнут, Маша направилась к нам. Она не смотрела на меня и это бесило. Ведь я своих глаз от нее оторвать не мог. Хотел увидеть ее взгляд, заглянуть, прочитать ее чувства. Но для нее на моем месте словно никого не было, пустой диван.
- Привет. - нараспев произнесла она, опираясь бедром на диван с другой от меня стороны - Определились с песней?
- Птичка моя, я ... - начал было Гоша
- Стоп, стоп. - прервала его Марина - А как же дамы вперед. А, милый братец? - елейным голосом спросила она.
Я заметил ка парня передернуло от такого обращения. В нелюбви к этой особе мы с ним были солидарны. Кажется, Маша тоже это приметила, слегка ухмыльнувшись реакции парня.
- Кажется, ты сегодня в пролете, “милый братец”- подколола она его, погладив, как бы жалея по голове, которую мне в миллионный раз за последние пять минут захотелось оторвать. - Какие пожелания? - обратилась уже к Марине.
- Ох, мою любимую, пожалуйста - обрадовалась она и назвала какую-то попсовую хрень, явно про несчастную любовь.
Лишь бы Машку не вырвало прямо сейчас. Она такие песни ненавидела. Считала, что они годятся только для саундтрека к суициду.
- Хм, пожалуй, мне понадобятся слова- произнесла она, пытаясь, не очень старательно я бы сказал, скрыть отвращение и направилась к сцене.
- Ну кто просил тебя лезть? - взвыл Гоша.
- А что я сделала? Просто заказала песню. Леш, че ты молчишь? Угомони своего брата.
- Как же вы мне оба дороги, вы бы только знали. - закатил парень глаза на очередную перепалку этих двоих.
- Я ни при чем, твоя пассия сама нарывается. - надулся Гоша, отворачиваясь к сцене.
Стон Леши утонул в первых звуках музыки. Машин голос тихо и медленно завораживал, спокойная и печальная песня проникала сквозь кожу. Глаза девушки не отрывались от экрана со словами, и, кажется, с каждой секундой она все больше понимала их смысл. Ясно почему они ей не нравятся. Эта песня словно про нас, она ранила и заставляла вспоминатьо том, как и у нас не получилось, словно у героев этого текста.
Маша улыбалась, но улыбка была поддельной. И в какой-то момент она посмотрела на меня. Словно пела для меня. И я все увидел. Актерский талант у нее был, но глаза всегда ее сдавали. Там была грусть. Грустила ли она с сожалением о несбывшемся или с облегчение вспоминая пережитое? Хотела ли чтобы все сложилось, или рада что все прошло? Я увидеть не успел.