Михайленко попросил описать квартирантов. Да, это были Блюмкин и Мотовилов. Значит, они вместе, и беспокойство Михайленко, что Мотовилова придётся искать отдельно, оказалось беспочвенным.
— У меня к вам большая просьба, — сказал капитан милиции Латвинаускасу. — Когда появится кто-нибудь из ваших квартирантов, сразу же сообщите нам. Вот вам номер телефона. А теперь до свидания. Извините, что оторвали от работы.
...Иногда кажется, что цель рядом, но стоит только протянуть к ней руки, и она отдаляется, становится недостижимой. Так было и теперь, Виктор Владимирович знал о Блюмкине и Мотовилове почти всё, проследил их путь вплоть до дома Латвинаускаса и... опоздал, опоздал на два дня, а поиски могут затянуться на несколько недель. Приходилось снова терпеливо искать след, который поможет, наконец, найти преступников.
Двадцать рублей! Что скрывается за этими словами? Михайленко не поверил, что Мотовилову, который похитил не одну тысячу, нужна такая сумма. Может, слова о двадцати рублях должны были выполнять роль пароля, с помощью которого Мотовилов хотел что-то передать Блюмкину. Но что именно?
— Пусть переведёт двадцать рублей до востребования, — повторил вслух Михайленко.
Нет, так ничего не получится. Он всё время пытается расшифровать смысл этого предложения. Надо попробовать по-другому. А если представить, как бы он себя вёл, будь он на месте Блюмкина? Во-первых, определил бы, куда следует отправлять деньги. Мотовилов не назвал города. Значит, он остался в Риге и здесь будет ждать перевода. Кроме того, Мотовилов не указал адреса, а единственное место, куда в таких случаях переводят деньги, — главпочтамт.
Михайленко зажёг сигарету, удобно устроился в мягком кресле и, закрыв глаза, продолжал размышлять. Он уже отбросил десятки самых разнообразных предположений, как вдруг у него мелькнула робкая, ещё неуверенная догадка. «До востребования» могло означать, что Мотовилов будет ждать Блюмкина на главпочтамте, а «двадцать рублей» — двадцать часов, то есть время, когда должна состояться встреча. Неожиданно возникшая догадка показалась Михайленко уж слишком простой. Он рассказал о своих сомнениях Владманису. Однако тот не разделял колебаний Виктора Владимировича.
— Очень вероятно. Сложные вопросы иногда решаются просто.
Ровно в семь часов вечера сотрудники уголовного розыска взяли под контроль все выходы и входы в главпочтамт. У каждого при себе были фотографии преступников. Без пятнадцати минут восемь в зал вошёл Михайленко. Он внимательно осмотрел стоящих в очереди и сел писать письмо. Приближалось восемь часов. Нервы у Виктора Владимировича были напряжены до предела. Больше всего ему хотелось бросить ручку и, повернувшись к двери, не отрывать от неё взгляда. Но именно этого нельзя было делать ни в коем случае. Стоит преступнику что-то заподозрить, и он снова исчезнет. А разыскать его во второй раз будет нелегко.
Было пять минут девятого, когда в зал почты вошёл Мотовилов. Стараясь не привлекать к себе внимания, он осмотрел присутствующих. Убедившись, что Блюмкина нет, занял очередь к окошкам, где выдавали письма «до востребования». Когда подошла его очередь, он спросил о чём-то и отошёл к столу.
До девяти часов Мотовилов писал или делал вид, что пишет письма. Окончательно убедившись, что Блюмкин не придёт, Мотовилов поднялся и направился к выходу.
Выяснить теперь, где именно проживает Мотовилов, не составляло труда для сотрудников уголовного розыска. С этого момента каждый его шаг был известен.
Почти неделю Мотовилов ежедневно появлялся в восемь часов вечера на почтамте. Бесполезно просидев в зале, он возвращался в маленький домик на окраине города, в котором жила старенькая бабушка с внучкой. Целый день Мотовилов сидел в комнате, а вечером выходил на улицу. Как правило, возвращаясь с очередной прогулки, он заезжал только в «Гастроном», чтобы купить бутылку водки и что-нибудь перекусить.
Однажды Виктору Владимировичу позвонил Латвинаускас.
— Звонил мне на работу... Спрашивал Мотовилова... Я ответил, что Мотовилов просил перевести ему двадцать рублей до востребования. Больше ничего не спрашивал. Повесил трубку.
Ровно в условленное время на почте появился Мотовилов и примостился недалеко от выхода. Минут через десять пришёл и Блюмкин и, заметив своего приятеля, с беззаботным видом начал бродить между столами. Затем занял очередь у окна. Мотовилов встал за ним. Наверное, вести, которые привёз Блюмкин, ему понравились. На широком лице Мотовилова засияла радостная улыбка. Поговорив между собой, мошенники двинулись к выходу.