В первый момент младший лейтенант не почувствовал боли. Он даже удивился, что какая-то неведомая сила швырнула его на землю. Выхватил пистолет и дважды выстрелил по убегавшему Рису. Целился в ноги: голова бандита была еще нужна, он должен был многое рассказать.
Увидев, что Рису упал, Куккор бросился к нему, навалился всей тяжестью (а весил он тогда более ста килограммов), вырвал из рук бандита автомат, связал Рису его же ремнем. И только тогда ощутил острую, режущую тяжесть в животе. Прикоснулся — ладонь в крови. Сел рядом с задержанным, опираясь на локоть, сжал зубы, чтобы не застонать, сказал нарочито насмешливо:
— Дерьмовый из тебя стрелок, парень! В пяти шагах промазать из автомата, надо же...
Он не хотел, чтобы бандит знал, что ранил его. Достал из кармана папиросную коробку, авторучку:
— Ну, приступим к допросу. Где находится банда, сколько в ней человек, какое вооружение?
Рису угрюмо молчал, лежа на животе.
— А я тебя сейчас, образно говоря, на тот свет отправлю, — спокойно, не повышая голоса, сказал Рудольф. — Имею полное право, чего мне с такой падалью нянчиться...
Этот ленивый, почти равнодушный тон испугал бандита. Если бы Куккор кричал, он, пожалуй, не так бы струсил, решил бы: на пушку берет. Откуда было ему знать, что младший лейтенант просто физически не мог говорить громко, что каждое слово он выдавливал с трудом и болью!
И Рису заговорил. Рудольф старался писать мелко-мелко, чтобы на коробке уместилось как можно больше сведений, ведь бумаги при нем нет. Но рука дрожала, буквы лезли одна на другую. Будто у первоклассника.
Вдруг невдалеке треснул сучок, другой. Рису злорадно усмехнулся:
— Мои парни идут, теперь тебе конец!
— Ты-то что радуешься? Раньше меня мертвецом станешь, да и твоих я пощипаю, образно говоря. Учти: крикнешь — первая пуля тебе...
Он лег, подтянул к себе автомат, отобранный у бандита. Патронов достаточно, только вот темно, не прицелишься. Ничего, он будет держать их на приличном расстоянии. Лишь бы все разом не кинулись...
— Рудольф, где ты? — донесся из-за кустов негромкий голос.
К сердцу Куккора подкатила теплая волна. Это ведь Пиккур, крестьянин-активист.
Отозвался. Крестьянин осторожно подошел, присел на корточки возле Куккора.
— А я принес тебе, как стемнело, перекусить, смотрю — нет и нет. Потом выстрелы услыхал. Вот и пришел. Может, помочь надо?
— Надо, Пиккур. Видишь, бандита захватил. Это Рису. Собственной персоной. Ранил его. — Он понизил голос, чтобы бандит не разобрал слов. — И он меня тоже. Беги в Кюнакула, звони по телефону. Чтобы приехали.
Пиккур торопливо рванул на себе рубаху:
— Давай перевяжу.
— Сначала его, — отстранил крестьянина младший лейтенант. — А то загнется. А мне из него еще много надо выудить, образно говоря.
— Да чтоб я эту сволочь, этого выродка перевязывал! — вскипел Пиккур. — Он кровь нашу лил, пускай подыхает как собака!
— Приказываю перевязать! — Куккор почти выкрикнул это и, не сдержавшись, застонал...
Ночь, казалось, длилась бесконечно. Временами младший лейтенант впадал в полузабытье. По всем расчетам, уже пора бы оперативникам быть здесь. До деревни отсюда восемь километров — полтора часа ходьбы. Дозвониться до города — еще полчаса. И еще час на то, чтобы машина пришла сюда. Что же они не едут так долго?
Помощь прибыла только к восьми часам утра. Оказалось, что Пиккуру долго не давали город: он не знал пароля. Потом догадался позвонить пограничникам и через них сообщить о случившемся.
Рудольф был в сознании, когда приехали товарищи. Только сдав задержанного и протокол допроса, нацарапанный на папиросной коробке, он разрешил уложить себя в машину. И тут же потерял сознание.
Очнулся уже в госпитале, на койке. Не пошевельнуться. Старый врач протянул раскрытую ладонь:
— Твой металл, Рудик, держи на память. Невероятный в моей практике случай! Это же надо — восемь пуль всадили тебе в живот, а ты — живой! Знаешь, что тебя спасло? У тебя был совершенно пустой желудок, будто ты специально постился...
И только тогда Рудольфу вдруг стало страшно. Он подумал, что если бы знал об этих восьми пулях в ту ночь, то нипочем бы не выдержал до утра. Просто лег бы и умер со страха. Ведь даже одной пули в живот, как он слышал, вполне достаточно, чтобы отправить человека в могилу. Выходит, иногда лучше не все знать.
И еще подумал: вот и пополнилась коллекция. Личная, не для всеобщего обозрения. Эти восемь пуль лягут рядом с вырезкой из газеты, в которой гитлеровцы объявляли награду в сто тысяч оккупационных марок за голову Бороды, сиречь Рудольфа Куккора, разведчика-радиста, действовавшего на территории Эстонии...