— Как это?! — мать даже привстала. — Как! Это! Может! Быть неважно?!
— Не нервничай, мама, ладно? — тихо попросила Лина. — Только что Сашу назначили заместителем директора НИИ Биоэнергетики. Настоящая, государственная структура, в кого ни плюнь — все из ФСБ, как ты любишь, не частная лавочка на грантах. Это достаточно солидно? Достаточно серьёзно? Если уж ты так на этом всём настаиваешь...
— А на чём мне ещё настаивать?! Довольно и того, что дочь бросила образование, умотала непонятно куда с первым встречным...
— Мама! Я не бросила! Я взяла академ!
— Это, конечно, принципиально меняет всё дело, — саркастически бросила мать. — Ничего бы с вами не сталось, если бы ты спокойно доучилась, получила диплом, а он бы тут работал, зарабатывал на жильё, вставал на ноги...
— У нас есть жильё! — перебила дочь.
— У вас? Пардон! Если я правильно поняла, квартира — служебная. Да ещё и на охраняемой территории расположена. Так что, она никак не ваша, не строй иллюзий!
Помолчали.
— В конце концов, мама, я просто хотела тебе рассказать. Я ведь не прошу совета...
— А очень зря! — перебила женщина. — Я вообще не понимаю, что ты в нём нашла! И не понимаю, зачем ты вернулась сюда! Ну ладно я — кому я там нужна... Но ты — молодая, красивая, умная, спокойно бы училась, общалась, жила, наконец!
— А не надо было меня сюда привозить, — угрюмо ответила девушка. — Привезла — ну и вот, я привыкла. Мне тут лучше, понимаешь? И с Сашей ты ошибаешься, такого в Нью-Йорке не найти.
— Ну да, он же олигарх у нас. Будущий, — язвительно отпарировала старшая.
— Да при чём тут это? И почему вообще олигарх? Ты же вроде хотела образованного всегда?
— Так он не образованный. Теперь уж пусть хотя бы олигархом будет...
Ответом ей было протяжное "о-ох".
Глава 9. Сила крови
Еженедельное сборище уже клонилось к закату, когда неожиданно затребовал слова начальник медблока Института.
— У вас что-то важное, Иван Александрович? — несколько обескураженно спросил директор, мельком взглянув на часы. — Тогда прошу!
— Благодарю. Товарищи, вы знаете, я выступаю нечасто, но сегодня... повод есть, скажем так.
Доктор действительно обычно ограничивался репликами с места, а вот так, с выходом в центр кабинета, стоя... пожалуй, что и никогда, поэтому все присутствующие перестали шушукаться о своём и заинтересованно уставились на нарушителя распорядка.
— Мы научились определять одарённость по анализу крови, — решительно рубанул доктор.
В кабинете воцарилась гробовая тишина, даже стало слышно, как дворник за окном скребет лопатой по асфальту, убирая снег с дорожки.
— И что — прямо вот достаточно анализа? Обычного? В обычной лаборатории? — недоверчиво спросил Потапченко.
— Нет, к сожалению — всё сложно. И объём крови требуется гораздо больший, и оборудования — гора, и дорогостоящие реагенты. Ещё крупный минус — слабая чувствительность имеющихся методов.
— Б-р-р, так "научились", или "слабая чувствительность"? — поморщился Потапченко.
— И то, и другое, — быстро взглянув на зама по науке, терпеливым тоном лектора ответил медик. — Если коротко, мы нашли закономерность, то есть, довольно точно знаем, чем кровь одарённого отличается от крови обычного человека. Больше того, могу с приличной уверенностью утверждать, что чем более развит Дар — тем это отличие больше. Но разница существующими методами определяется только для самых развитых одарённых, в этом основной недостаток.
— Ничего себе — недостаток... Да это же гроб с погремушками! Зачем нам уметь находить сильных одарённых? Это и так понятно, ну, известно... — высказался кто-то из группы безопасников.
Доктор быстро повернулся в ту сторону, но даже не успел увидеть, кому отвечать, впрочем, всё равно не пришлось, ответил директор:
— Возможно, я чего-то не понимаю, и наши учёные товарищи сейчас меня поправят, но сам факт того, что кровь отличается — уже ценен. Пусть сейчас мы не умеем определять — малое количество, я верно понял? Но ведь так будет не всегда! Главное — знать что искать, а уж как это сделать — разберемся. Разве нет? — он перевел взгляд на Потапченко. Тот медленно кивнул.
— Пожалуй, на этом у меня всё, — развёл руками доктор, и начал двигаться к своему месту, но его жестом остановил поднимающийся начальник научного крыла:
— Секунду, Иван Александрович... Товарищи! Ну, или господа. Кому как угодно. Несмотря на все вопросы. Справедливые! Которые здесь были заданы. И, м-м-м, ограниченную применимость открытия. О котором нам только что сообщил начальник медицинской службы. Я, как учёный. Не могу расценивать достигнутый успех иначе, как выдающийся. Список наших достижений до обидного мал! И любое! Продвижение вперёд в нашем положении — это настоящий прорыв! — и Потапченко со значением, медленно, но постепенно ускоряясь, зааплодировал. Спустя пару секунд к нему присоединились и остальные.