— Алекс, а вы можете как-то, ну, повысить градус? Вот, насколько я знаю, у вас касание как-то работает?
— Не проблема, — пожал плечами я. — Могу вообще кого-то из вас за руку держать. Вы же не должны в результате ваших упражнений сжигать всё вокруг, надеюсь?
— Наоборот, — с кривой ухмылкой заявил Вася. — Можем только залечить до смерти! Кстати, раз я единственный, у кого хоть что-то изменилось — то и за руку держаться надо мне!
Иван Александрович, чуть помедлив, кивнул, протянул мне руку для пожатия. Я подержался немного, крутанулся, проехав мимо Васи, протянул руку Алине. И только потом — этот орёл комнатный, пришлось подвинуть стул ближе к нему, чтоб не тянуться. Ох — как-то мы просидим в такой позе полчаса? Сомневаются пацаны...
— Все готовы? Поехали!
К счастью, ждать полчаса не пришлось. Уже минут через пять где-то в стороне, за спинами у медсестёр что-то взвыло, Ирочка, судорожно оглядевшись, обхватила обеими руками Васю, который неожиданно начал сползать со стула вбок. И руку мою при этом сжал, как тисками! А я и помочь не могу — и так позиция была неудобная, да ещё и тело затекло — мама не горюй! Слава богу, все присутствующие медики быстренько отмерли и кинулись на помощь.
Хорошо экспериментировать в больнице — Васю в чувство привели аж бегом. И я просто поразился: раньше он был сухой, скептичный брюзга, а теперь — просто лучится и светится! Несмотря на то, что сам руку поднять не может. Тут и вопросы никакие не нужны, и так ясно — что-то получилось. Иван Александрович, понятно, развил бурную деятельность, Васю шустро утащили куда-то в сторону палат, какие-то люди, громко переговариваясь, стали выносить мебель, Андрей, задумчиво насвистывая, вырубал аппаратуру, а я никак не мог размять сведённую руку.
И — как всегда, есть один человек, ощущающий себя... ничтожным, наверное.
Алина. Стоит неприкаянно, закусив губу, смотрит в никуда, мрачнее тучи. Ну да — ей хуже всех: Вася добился успеха, у Ивана Александровича — тоже достижение, в его епархии и у его подчинённого что-то наконец получилось, одна Алина сыграла впустую. А ведь она тоже какой-то врач, и плохих тут не держат, и одарённая — наверняка не из последних, раз её выбрали для участия. Ну-ка...
— Алина, а вы умеете делать массаж?
— Что? — в широко распахнутых глазах выражение совершенно дикое.
— Рука. Затекла. Больно очень, никак не отойдет, — протягиваю ей предплечье, она машинально хватается за него, несколько секунд медлит, потом начинает разминать.
— Вот, уже лучше, спасибо, — она тут же разжала пальцы, а на лицо поползло то же потерянное выражение, но я не позволил: — Нет-нет, продолжайте! Чуть-чуть пошло, начинает колоть, но ещё не все!
Андрей вышел из своего укрытия, уставился на нас с интересом.
— Не расстраивайтесь так, Алина. В конце концов, я же могу в следующий раз взять за руку уже вас, — утешающе сказал я, и врачица, глубоко вдохнув и резко переменившись в лице, остро посмотрела мне в глаза и чуть кивнула.
-*-*-
На посту медсёстры мне сказали, что Рыжую можно не ждать — она будет занята целый день, даже обед запланирован прямо тут, в медблоке. Ну что ж... сидеть здесь по-любому неохота.
Я сбежал по ступенькам крыльца вниз, а с запорошенной снегом скамейки мне навстречу поднялся Андрей. Как-то сразу вспомнилась его реакция на моё представление, где-то внутри что-то заныло — ох, неспроста это всё...
— Есть минутка? — глухо спросил Либанов.
— Конечно. Прямо тут?
— Не обязательно. Но лучше бы на улице. Может, по парку пройдёмся, не возражаете? — и смотрит выжидающе.
Ого. Вот это номер. В голове роем пронеслась вереница мыслей, но все какие-то пустые, бесполезные.
— А чего это мы на "вы" теперь? — ничего не придумав, прямо спросил я.
— Ну... как бы... я ж не знал.
— Не знал что?
С шумом выдохнув, Андрей признался:
— Что ты — тот самый Алекс-прыгун и есть. Самый сильный одарённый в стране.
Накатила какая-то дурь. И сопротивляться неохота почему-то:
— И что, этот факт как-то меняет литраж выпитого вместе пива?
— Нет, — с облегчением сказал Андрей, — но это для меня вопрос очень важный, я не могу рисковать.
— Вот и не рискуй, — сухо отрезал я. — У меня эти ваши официальные беседы уже знаешь где?
— Эт не мои, — он сплюнул на сугроб, и даже не знаю, как это понимать: то ли лимон человек вспомнил внезапно, то ли это он так к начальству отношение выразил. Впрочем, я ведь и сам — начальство теперь, пусть и номинальное.