— Извини, не смог удержаться, — с улыбкой на все 32 повинился капитан. — Ну всё, Алекс, я пойду. Если что — пацаны у дверей тут стоят.
— Ну, как ты тут? — повторил Либанов, и я молча показал ему "ОК" пальцами. — А почему тут тогда? Это... не из-за нас хоть? — опасливо проговорил он, устраиваясь на том же дежурном стуле.
— Нет, это уже после. Перебрал с тренировкой, — успокоил его я.
— Ну, слава богу, — явно расслабился парень. — Какие-то прогнозы есть? Имею в виду, сколько у нас времени на то, чтоб оборудование восстановить? Это ж всё надо показывать срочно, наверное?
— Показывать... Показывать надо, да, но вот срочность несколько спала, — посмотрев несколько секунд в непонимающие глаза, я пояснил: — Показывать некому. Директор умер.
Либанов охнул.
— И кто вместо него?
Я просто пожал плечами.
Несколько минут мы сидели молча, думая каждый о своем, Андрей прервал тишину первым, хрипло каркнув неожиданное:
— Валить надо.
— Ничего себе идейка, — скептически фыркнул я. — А куда? Или имеется в виду "кого"? Ты там как, в себя пришёл уже, или до сих пор самогон по мозгам циркулирует?
Однако, Либанов на мой наезд не обратил ни малейшего внимания.
— Вот увидишь, опять Потапченко вылезет, — мрачно заявил он. — И нам тогда кирдык. Ты-то, скорее всего, выплывешь, а нам он житья не даст, вот попомни мои слова!
— А по-моему — зря ты на него бочку катишь. Не помню я ничего страшного, нормальный он мужик. Ну разошлись вы с ним в вопросах этих ваших научных, так что, надо монстра из него лепить? Думаю, ты перегибаешь.
— Нормальный?! Да ты вспомни, как он говорит, хотя бы! На публику — каждое слово обдумывает по полминуты, а наедине? Цицерон, бл*!! Шизофреник! Вот посмотришь, — убежденно повторил Либанов. — Закроет он нас, при первой возможности закроет. Как ты не понимаешь — у нас с ним принципиальные расхождения! Это не просто личные какие-то свары, или хотя бы спор о методах работы, это разные цели!
— Ну какие там разные цели, а? — вздохнув, задал я вопрос, казавшийся мне вполне риторическим. — Одна у нас тут у всех цель, не придумывай, пожалуйста!
Либанов поджал губы, скорчил пару непонятных гримас, а потом выдал:
— Цели разные. Совершенно. И я тебе уже говорил об этом, ты не помнишь просто. Они стоят за то, чтоб результатом исследований были более сильные одарённые. И результаты эти должны оставаться в Гильдии, неподконтрольной государству.
— А ты за государство, значит? ФСБ, если своими словами всё называть? — едко вставил я.
— Нет, — Либанов решительно мотнул головой. — Не государство, и не ФСБ, а люди. Все люди, понимаешь? Все 140 миллионов. И мы за то, чтобы найти что-то, пригодное для использования простыми людьми, неодарёнными.
Тут в бокс буквально вломилась Лина, спрятавшаяся за горой каких-то посудин на подносе.
— В любом случае, думаю, что пока для резких телодвижений ещё не время, — проговорил я, глядя, как Андрей вскочил со своего стула и помогает Рыжей разгрузиться.
Глава 20. Неожиданный отпуск
В этот раз я нарвался капитально — уже три дня скучаю в медблоке, а анализы всё никак в норму не придут. Заняться нечем, Рыжая чего-то там мутит с Жорой, Либанов восстанавливает поголовье своего железа. Он уже дёргал и Лину, и Георгия на "тестовый прогон" — по их рассказам, сирена теперь еле слышно вякает, всегда одинаково, и светодиод поменяли на приятный бирюзовый. Забегают ко мне по несколько раз на дню, конечно... но всё равно — скука тут смертная.
Только Сергей постоянно где-то тусует — на тренировках с моими не появляется, говорят, пересекаются на уровне "привет — пока" только в столовой, и то — раз в день, от силы. Начинаю подозревать, что это "ж-ж-ж" неспроста, и Сергей решил как-то поучаствовать в грызне за власть в институте. Вот бы ещё узнать — на чьей стороне? Пока без резких телодвижений не получится: телефон у меня заботливо забрали врачи, "чтоб не создавать помех медоборудованию", я никуда выйти не могу — не пускают, а сам он не заходит. Пат.
Впрочем, сейчас это неактуально, что мне с того знания? Сделать-то я ничего не могу.
Хотел было материалы по источнику проштудировать ещё раз — так куда там, Рыжая моментом донесла лечащему, того чуть удар не хватил — примчался красный, глаза выпучены, хрипит: "Ни в коем разе! Даже не думайте! Только через мой труп!", — а я смотрю и думаю: шож вы так убиваетесь, ДедаВаня? Вы ж таки убьётесь, и кто тогда будет учить меня жизни?!