На большой тёмной тумбе чего только нет. Пачка старых счетов. Антисептик, салфетки, бахилы. Мелочь, которую сыплем сюда, чтобы потом вынимать по одной из монеток. Мой любимый парфюм Виталины. И мой собственный, уже надоевший парфюм. Миниатюрная вазочка с мелким букетом цветов. Фотография Тоши. Смартфон…
Я застываю с разинутым ртом. Закрываю глаза, разминаю сомкнутые веки. Так сильно давлю, что перед взором круги. Когда они расплываются, то смартфон остаётся лежать на комоде. Я боязливо касаюсь его. По форме, по цвету, по виду я вижу, он — мой! Но… пусть это будет иллюзия.
Палец, дотронувшись, будит экран. И тот демонстрирует фото семьи. Вита, Майя и Тоша. Трое самые любимых людей на земле. И все трое глядят на меня осуждающе. Или это мне кажется? Всё это кажется! Этого просто не может быть.
Опираясь рукой о ближайшую стену, стою, напрягаю извилины. Так! Вспоминаем. Возможно, я просто забыл его здесь? Возможно, у меня амнезия? А, может быть, всё это сон? Я ушибся. Лежу на кушетке, в больничной палате. А Вита склонилась, рыдает и просит очнуться…
Дышу глубоко. Я звонил ей, ещё до того, как решился поехать к Милане. Или это она мне звонила? Я собирался домой, а потом повернул. И направился к Миле. Я решил, будь, что будет! Увижу её у подруги, прощу. Не увижу… Тогда буду действовать по обстоятельствам.
Но сейчас не об этом. Смартфон! Я беру его в руки. Окей, это — мой! Дальше что? Проверяю звонки. И последний был точно в то время. А потом — тишина. Я поднялся к Милане, оставил его на комоде в прихожей… Я оставил его! Как же он угодил к нам домой?
Дверь тихонечко щёлкает. На порог входит Вита. Капустин, просунувшись между ступней, машет рыжим хвостом. И впрямь говорят, что питомцы похожи на своих хозяев. Витка с Капустиным точно две копии! И оба — любители что-то погрызть.
— Солнце, приветик! — роняю.
Она улыбается бегло, вынимает блютуз из ушей.
— С добрым утром, — вздыхает, — Антошу будил?
— Неа, — машу головой.
Вита, оставив обувку на коврике, фыркает:
— Грязно сегодня.
— Да, ночью был дождь, — подтверждаю, припомнив, как бились в окно его капли.
— Вымоешь лапы Капустину? Я пойду, разбужу нашего соню, — произносит она.
Я киваю:
— Конечно.
Тянусь к ней, чтобы снискать поцелуй. Но Вита минует меня, словно бы не заметив. Правда, голос такой, как всегда.
«Не паникуй! Только не паникуй», — убеждаю себя. Пытаюсь найти оправдание этому, пока Капустин скулит, стоя в ванной. Не любит он мыться! А пачкаться любит. И всё вокруг пачкать. И всех…
Когда выхожу, сын уже шлёпает в сторону ванной. Я пропускаю его, ткнув плечом.
— Как спалось?
— Ничего так! — зевает он во весь рот. Волосы, словно стог сена, торчат. У него не мои. Не курчавые! Виткины. Но в остальном наш сынишка в меня.
— Давай, клыки начищай, — ободряю его своим видом.
Капустин восторженно лает, когда Вита манит его за собой. На кухне она наполняет его миску. И гладит по шёрстке:
— Ням-ням.
Тот чавкает. Я же, усевшись за стол, говорю:
— Виталь, я вчера слегка припозднился. Решил, раз ты с Милой, то я с Толяном проведу вечерок. Чего дома скучать?
— Ну, и правильно, — слышу.
Витка стоит у плиты. Так что видеть её не могу. Только спину.
— Не думал, что так засижусь. Там, в общем… Ну… Проболтали весь вечер, — пытаюсь найти оправдания. Слышу, что голос дрожит, — А вернулся, ты спишь.
— Я спала, — подтверждает она.
Ну, вот! Значит, Витка спала. А смартфон — это… Чёрт знает что! Ну, а что это может быть? Тау-эффект? Временная петля? Может быть, я открыл нечто новое в современной науке. И это открытие перевернёт весь существующий мир…
— Как посидели? — роняю.
Она, игнорируя этот вопрос, продолжает готовить. Яичницу — мне, Тохе — хлопья. Себе — бутерброд.
— Ты что-то спросил? — уточняет, кладя на тарелку глазунью.
Я принимаю еду:
— Да, я спросил, как прошло? — говорю.
— Что прошло? — рассеянно хмурится Витка.
По глазам и не скажешь, что ей хоть немножечко стыдно. А ведь, сколько уже с ним встречается, у меня за спиной?
— Ну, ваши девчоночьи посиделки? — формулирую я.
И, вооружившись приборами, начинаю питаться.
— Хорошо, а у вас? — односложно бросает она. Значит так?
— И у нас хорошо, — отвечаю.
Мне кажется, воздух звенит между нами. Или только мне кажется это? А ей? Ком в горле стоит, не давая сглотнуть. Думаю, может яичница в чём-то поможет. Желток растекается, стоит проткнуть его вилкой. Приходится взять ломоть хлеба, макнуть…