Здесь нашлось много чего. К примеру, мужской аромат. И довольно приятный.
«Запах денег», — подумал, вдохнув. И поставил на место. Увидел в стаканчике две зубных щётки. Они, точно сладкая парочка, льнули друг к другу. Я взял и развёл их по разным концам! Глупо, но всё же не смог удержаться. Он бывал здесь два раза в неделю. Вечерами водитель его привозил, а по утрам забирал. Как-то раз я буквально уснул, карауля на лавочке. Ждал, пока выйдет. Хотел, чтобы вышел! А он всё сидел и сидел…
Виталина слегка изменилась. Как-то выросла, стала выглядеть сдержаннее. Волосы стала укладывать как-то иначе. Теперь они вились, но уже не так сильно, как раньше. Как будто пружина внутри её тела сломалась, и вся она стала какая-то новая, мягкая. В женственных формах читался подтекст. Или мне так казалось?
— Эй, Костян! Ты там долго ещё? Всё-таки решил нарушить последнее правило? — послышался голос Толяна за дверью.
Я вышел:
— Иди!
«Караульный» сменился. Внутри ванной комнаты хрипло пропел голос Толика:
— А я всё чаще замечааааю,
А что меня как будто хто-то подменииииииил!
О моряааах и не мечтааааю,
Телевизер мне природуууу замениииил!
Девчонки на кухне болтали о чём-то. А Мишка курил на балконе. Я вышел к нему.
— Вид, конечно, — повёл он рукой.
Перед нами стояла Нева. Правда, не вся! Лишь её тусклый отблеск в прорехах ближайших домов. Но высоток поблизости не было. Все дома стародавние, родом из прошлых столетий. Конкретно этот был построен в 1913 году, я читал. До революции здесь жили одни аристократы. А сейчас их потомки живут.
— Красиво жить не запретишь, — хмыкнул я и достал сигареты.
Всю юность свою я курил. Бросил только годам к тридцати. Когда Витка ходила беременной Тохой, и её постоянно тошнило, в том числе от табачного дыма.
— Слышь, Кость, я чё хотел спросить, — Мишка встал ближе ко мне, будто нас могли слышать, — А у Милы есть кто, ты не в курсе?
Я оттопырил губу:
— Да не знаю, у Витки спроси.
— Ты спроси, — хмыкнул Мишка. Он в нашей троице был самый робкий. Хотя внешне давал фору Толику.
Я припомнил наш секс на квартире у Милы. Это ж надо такое удумать? Всё равно, что с сестрой переспать! Но Милана была не в обиде. И, кажется, даже забыла о том инциденте. Общалась со мной, как всегда.
— Хорошо, я спрошу, — успокоил его.
Мы вернулись в квартиру. Толян уже юзал большой двухколоночный магнитофон, пытаясь настроить волну. Заиграл Виктор Цой, и он смачно присвистнул:
— Русский рок рулит! Наливай бухальчик!
Разлили вино по стаканам:
— За Цоя!
— Цой жив!
С ребятами выпили. Девочки дружно вздохнули, качаясь мелодии в такт.
— Если есть в кармане пачка сигарет,
Значит всё не так уж плохо на сегодняшний день.
И билет на самолёт с серебристым крылом
Оставляет на земле лишь тень…
Витка дала нам сполна насладиться. Пацанское радио долго играло, прежде чем голос её объявил:
— Ну, хватит! Давайте уже танцевать?
Девочки были в приятном подпитии. Готовые двигаться, но не готовые дать. Так что Толик плеснул им ещё по глоточку и настроил попсу. Мальчуковая группа играла какую-то песню. Слащавый вокал напевал:
— Вечером тёплым шумит гроза,
Снова вижу я вас вдвоём,
Ты улыбаешься!
В сторону я отвожу глаза,
Что же делаешь ты со мной?
Зачем издеваешься?
Витка вскочила с дивана, потянув за собой остальных. Они трое у нас на глазах стали прыгать и петь в такт мелодии:
— А он тебя целует,
Говорит, что любит!
И ночами обнимает,
К сердцу прижимает!
А я мучаюсь от боли
Со своей любовью,
Фотографии в альбоме
О тебе напомнят,
О тебе…
«Серьёзно?», — подумал, вставая. Ведь он же поёт про меня! Я покинул «танцпол» и закрылся в туалете. Хотел открутить крышку, вылить духи в унитаз. Или вытереть щёткой внутри унитаза. Вот только я не был уверен, какой чистит он?
Я так ненавидел его в тот момент. А из зала играло:
— Я ж тебя так любил, так любил,
Думал, что ты ждала меня,
Но что же ты сделала?
Я ж тебя так любил, так любил,