– Быстро уходим! – первой сориентировалась более трезвая Нина. Николай попытался было возражать, но только его подруга, привыкшая во всем полагаться на старшую и более опытную в жизни товарку, быстро подхватила его под руку и поволокла в сторону.
Яшка и не думал протестовать – он все еще жил в другом измерении. И сейчас представлял, как его, застигнутого на месте преступления, с "запрещенкой" в руках, препровождают в ШИЗО.
Под подозрительными взглядами отслеживающих их перемещения милиционеров компания отошла к соседнему дому.
– Во, гля! – неожиданно Колька обратил внимание на открытую дверь в полуподвальное помещение. – Кафе новое... Пошли туда?! Там нам ни один мент ни слова не скажет!
– Там же что-то покупать надо? – Нина с сомнением посмотрела на стоящую у входа большую черную иномарку.
– Да объясним людям, че почем! – настаивал Николай, которому все больше и больше приходилась по душе поданная им идея. – Неужто не поймут?!
Нина продолжала сомневаться, но в это время дверцы милицейской машины хлопнули, и два рослых, упитанных сержанта расслабленно направились в их сторону.
– Ладно, пошли! – торопливо согласилась она, беря под руку Яшку. Ей вовсе не хотелось, чтобы первый же их день вместе закончился в ближайшем отделении милиции.
Все еще оглядываясь на медленно приближающихся ментов, компания быстро спустилась в подвал. Оглядевшись в полумраке, присели у ближайшего от входа пластикового стола, на котором тут же появилась бутылка портвейна.
В поисках стаканов Колька направился к стойке бара, место за которой пока что пустовало.
Все пошло как нельзя лучше – Леру быстренько удалось сплавить на ближайший рынок за чипсами и фисташками. Она было попробовала заикнуться, что и того, и другого имеется в полном достатке... Но Никита только посмотрел на нее – и она тут же улетела.
Правда, губенки поджала обиженно – видимо, тоже имела какие-то виды на хозяйскую ласку. Ничего, потерпит. Подождет своей очереди.
Сам Никита вместе с Таей углубился в изучение накладных, фактур и прочих так необходимых в работе документов. Сидел рядом с девушкой, плотно прижимаясь мясистой ляжкой к горячему тугому бедру, сопел, потел. И смотрел не столько в папочку с документами, сколько косился в сторону глубокого выреза на легкой летней кофточке.
Но переходить к активным действиям пока что не решался. В его жизни было не так уж и много столь вызывающе красивых женщин. А если говорить откровенно, то таких не было вообще. Только проститутки, отобранные у сутенеров разок-другой "на косяк", то есть даром.
На постоянную подругу все время чего-то не хватало. То денег, то времени, то еще чего-то. Может, интеллекта? Впрочем, последнее слово Рокки тоже было неизвестно.
Как бы то ни было, но только сейчас "реальный пацан" просто не знал, как себя вести. А время, отпущенное шустрой и обиженной невниманием к собственной персоне Лере, убывало катастрофически.
Наконец Никита отважился – осторожно положил потную ладонь на девичье бедро чуть выше колена. И замер в испуге – а ну как по морде?!
Никакой реакции, ни положительной, ни отрицательной, со стороны служащей не последовало. А когда Рокки поднял красную физиономию, то первое, что он увидел, так это поощряющую улыбку Таи.
И надо же было такому случиться, что именно в этот критический, можно сказать, моменту двери в подсобку возник какой-то ханыга!
– Девушка!
Не ожидавший услышать этот хрипловатый голос из-за спины Никита аж подпрыгнул на месте. Убрав руку, он соскочил с места и, резко развернувшись, заорал:
– Тебе чего здесь, блин, надо?!
Но ханыга шибко-то не испугался, хотя на лице его появилась просительная полуулыбка:
– Извини, брателла, нам бы стаканчики...
– Какие, нах, стаканчики?! – возмутился Никита, быстро приближаясь к "обломавшему" его мужичку в потертом китайском "адидасе".
– Да мы это... – Колька стушевался – понял, что попал на "крутика" из бандитов, которые сейчас и правили бал в городе. – Выпьем по-тихому, и все. А то менты на улице...
– А ну пошел отсюда! – Никита сильно толкнул нахального ханыгу в грудь. – Пошел, кому говорю, блин?!
Мужик перестал улыбаться и даже сверкнул было глазами, но тут же стушевался, потух:
– Все-все! Ухожу, брателла, уже ухожу!
Но ни его испуг, ни его успокаивающий тон не могли остановить Никиту – того уже просто несло неведомо куда на волнах злости:
– Да какой я тебе брателла, чмо ты позорное?! Вали отсюда на хер, пока при памяти, ур-род!
Вслед за пятящимся мужиком, униженно терпящим все эти оскорбления, Рокки вышел в зальчик кафе. И чуть не задохнулся от злости – за угловым столиком сидели еще три личности такого же ханыжного вида. Две бабы... Да какие бабы – шмары подзаборные, старые и страшные, как смертный грех! А с ними еще один кекс – маленький, как сидящая собака. Но только больше чем-то похожий на нахохлившегося воробья.
На столике перед ними стояла бутылка какого-то дешевого пойла. Это разозлило Рокки больше всего – мало того что весь кайф ему поломали, так еще и на деньги – его, Малеева, деньги, норовят обжать!
– Так! – громко, с угрожающими интонациями в голосе заявил он, выходя на середину маленького зала. – Быстро встали и съеб...сь отсюда! Считаю до трех!
Женщины послушно встали, а тот, первый ханыга, что просил стаканы, был уже у дверей. Но только тот, что походил на воробья, нахохлился еще больше и, положив на стол руки с покрытыми узорами татуировок кистями, заявил:
– Нехорошо так говорить, земляк. "Базар" бы надо "фильтровать"...
– Че-е?! – Никита привычно растопырил толстые пальцы. В лучах лампы дневного света блеснула на безымянном пальце правой руки увесистая золотая "гайка". – Ты че, меня, в натуре, учить собрался?!
По мере своего приближения он все больше и больше нависал всем своим телом над сидящим. Только тот не проявлял никаких признаков испуга – спокойно смотрел в глаза здоровяку:
– Мы же тебе вроде ничего плохого не сделали? Не кричим, не ругаемся... А ты нас так вот поливаешь... – и, подумав немного, закончил уже сказанной ранее фразой: – Нехорошо так говорить, земляк.
Никита больше не мог сдерживаться – он сгреб этого умника за шиворот и волоком потащил в сторону выхода. Мужичонка попытался сопротивляться, но только куда ему против Малеева! Жидковат в коленках оказался.
Уже на ступеньках Рокки поставил мужичка перед собой и, не задумываясь, брякнул:
– Короче, ты, пидор, пошел на х... отсюда! И не дай бог я тебя еще здесь увижу!
В порыве ярости Никита не заметил, как изменились лица окружающих его "ханыг". Теперь они смотрели на Никиту не только со страхом, но и с каким-то сожалением.
А тот самый, маленький, но залупастый, тихонько спросил внезапно охрипшим голосом:
– Слышь, парень. А ты за свой "базар" отвечаешь?
Малеев, не задумываясь, рявкнул:
– За каждое слово отвечаю! – и, как кота шкодливого, встряхнул мужичонку, после чего сильно толкнул его в сторону выхода. – Пошел на х..., чмо!
Больше этот строптивый посетитель ничего не сказал. Ни единого слова... Просто посмотрел на Никиту долгим и очень внимательным взглядом. Так, словно хотел его запомнить на всю свою жизнь. А потом пошел догонять свою компанию.
Никита развернулся к стойке и сразу увидел восторженные глаза Таи. Стало быть, она видела всю эту мелкую "разборку". Стало быть, Никита продемонстрировал свое мужество.
Направляясь к девушке, Никита прикидывал – а долго ли еще будет бегать Лерка по рынку. Может, можно успеть?
Домой шли в полном, гробовом молчании, стараясь не смотреть друг на друга. На душе было паскудно – дальше некуда.