— Все самое страшное — позади, — тут же продал нас с маменькой местный эскулап, — память почти полностью утрачена, но как только заживет травма головы, я восстановлю все связи, отвечающие за ее фактуальную часть. Мышление, ассоциативная память, способность воспринимать и удерживать информацию — из этого ничего не пострадало.
Король посветлел лицом и, гораздо мягче, чем раньше, обратился к королеве:
— Видите, Аминика, совсем не к чему подвергать нашу дочь тяготам дальней дороги. Справимся своими силами. Сейчас главное — безопасность принцессы, а в пути это обеспечить сложнее, чем во дворце.
— Она как раз и была во дворце, когда ее похитили, — не пожелала сдаваться королева.
— Теперь ее будут лучше охранять, — непререкаемым голосом постановил король, давая понять, что уступок в этом вопросе не будет.
А я с ужасом думала, что случится, когда они не сумеет восстановить принцессину память. Как тут к самозванкам в чужом теле относятся? Нет, мне точно надо отсюда выбираться и прятаться, пока не освоюсь. Только как?
Трагическим жестом протягиваю к венценосному папаше руки, трясу браслетами-кандалами:
— Я не могла сопротивляться из-за этих браслетов. Я прошу их снять и учить меня магии, хотя бы для самозащиты!
Король поджал губы и мрачно взглянул на супругу:
— Науськиваешь?!
Упсс, это я что-то совсем не то сказала?
— Отец, матушка здесь не при чем. Но я испытываю тяжелые телесные муки из-за этих браслетов. Они разъедают мне кожу.
Встаю с постели и подлетаю к королю, пока он не успел отказать. Сую ему под нос мои многострадальные запястья: кожа под ними действительно красная, с мелкими пузырьками, как от ожогов.
Один взгляд от короля и подходит доктор, берет мои руки, внимательно осматривает их, поднимает потрясенный взгляд на своего повелителя:
— Ваше Величество, эти артефакты пьют жизненную энергию принцессы. Я вообще не чувствую в ней никакой магии, даже остаточной.
Слышу сзади меня вскрик и глухой удар. Поворачиваюсь. Королева в самом настоящем обмороке — упала на пол и не двигается. Король дернулся было к ней, но тут же остановился и сухо приказал:
— Доктор Крат, помогите моей супруге.
Тот поспешил к королеве, а король обхватил ладонями мои браслеты, подержал их, и они, с еле слышным щелчком, раскрылись. Кожа под ними выглядела жутко.
Король, меж тем, приложил пальце к моим вискам и застыл, вслушиваясь во что-то.
Сзади послышались вздохи, успокаивающий голос врача, всхлипы, потом, с надрывом, голос матери:
— Ромир, скажи, что он ошибся!
Король наконец отпускает мои руки и прячет глаза, отказываясь смотреть как на королеву, так и на меня. Так, что-то я не поняла… А как же насчет того, что я сильнейший маг, силу которого аж прятать пришлось?!
— Аминика, я действительно больше не чувствую никакой магии в нашей дочери, — король, наконец, поднимает глаза и с недоумением смотрит на всех по очереди. — Не понимаю, как это могло произойти…
Тут рыжеволосая буквально взвилась в воздух:
— Ты! Ты! — от брызжущей яростью женщины исходила вполне ощутимая угроза. — Ты сделал это специально! Чтобы не подвергать сомнению право Тимира на трон. Право магически сильнейшего ребенка, теперь, точно его.
Королева потрясла в воздухе сжатыми кулаками:
— Ты погубил нашу дочь! Украл ее магию! Обманул меня про природу этих браслетов! Это не блокираторы, а аккумуляторы энергии! Они пили Никину силу в течение почти трех лет, а теперь перекинулись на саму ее жизненную силу.
Королева замолчала, гневно сверкая глазами. Потом вздернула голову вверх и, взглядом, пылающим ненавистью, уставилась королю в глаза:
— Ты не только убил сильнейшую магиню современности. Ты убил свое родное дитя, Ромир. Она теперь не протянет и месяца.
Я в ужасе посмотрела на короля. Умирать мне совершенно точно не хотелось. Но вид у папули был совсем не обнадеживающий.
— Аминика, клянусь тебе, я точно знаю, что браслеты всего лишь блокируют магию. Я не понимаю, как они могли начать ее поглощать! Верь мне!
Э-э! Алё! Верь — не верь — а как насчет того, что мы, вообще-то, о моей жизни говорим?!
Я дернула Его Величество за рукав. Да, знаю, принцессы так себя не ведут, но родители совершенно не обращали на меня внимания, так что, на войне за спасение себя — все средства хороши. Король перевел на меня яростно-испуганный взгляд, а я, практичным голосом, заявила:
— Стоп! Хватит ругаться, есть дела поважнее! Как будем меня спасать?
Меня уложили в кровать, королева удалилась в свои покои посылать магического вестника отцу — тот тоже владел магией жизни и мог бы помочь в сложившейся ситуации. Доктор начал вливать в меня жизненную энергию. Король, меж тем, требовал ответа, почему тот раньше не заметил, что браслеты начали истощать мои жизненные силы, и не обратил внимания на исчезновение магии. Доктор Крат отбивался изо всех сил, резонно отвечая, что магии у меня, из-за браслетов-блокираторов, он никогда особенно и не чувствовал. Не в этом ли и заключалась их цель? А про жизненные силы понял только сейчас, когда его целительская магия жизни, которой меня напитали под завязку, рассеялась. Еще и укорил короля, де тот не представляет, как тяжело лечить больных, украшенных подобными артефактами.