Не знаю, что собирался вложить в свои слова лорд Жерар, но королю они явно не понравились. Однако, говорить он ничего не стал, просто величественно кивнул эндорийцу и быстрым шагом направился на встречу, мы — за ним.
Недовольной охране пришлось остаться в холле, а мы с Дарониром, наконец-то, оказались допущенными в святая святых.
Первым, кого я увидела, войдя в кабинет короля Энидора, был огромный стол, за которым, с совершенно нечитаемым лицом, сидел представительный темноволосый мужчина лет сорока. Ну да, он же — сильный маг. Сколько лет деду моего принца на самом деле я как-то у Дэймиона даже не спросила. А вот глаза у него были того же серебристо-серого цвета, что и у Дэйма. И еще — у леди Нивеи, которая, вместе с Дэймом, сидела в стоящих полукругом креслах по правую руку от короля.
При нашем появлении, все присутствующие в кабинете встали, отдавая дань этикету.
Эйнар вышел из-за стола, сделал несколько шагов навстречу Дарониру, остановился в паре метров от него и испытующе устремил на него стремительно потемневшие глаза:
— Что привело Вас сегодня к нам, Ваше Величество? Даже неофициальные визиты согласуются заранее. Ваше появление, тем более в такой день, как сегодня, несколько неожиданно. И, не буду скрывать, — нежеланно.
Даронир, величественный, как горы Гималаев, стойко держал нейтрально-вежливое лицо.
— Ваше Величество, приятно видеть Вас в добром здравии! — невозмутимо ответил он. — Поверьте, мое дело неотложной важности. Думаю, что Его Высочество Дэймион уже успел объяснить причину, по которой я сопровождаю его на сегодняшний вечер.
Эйнар помолчал, пристально разглядывая дракона, уголки его рта опустились вниз, но больше никак своего неудовольствия он не высказал. Он перевел взгляд на меня:
— Леди Фиарлес, из знаменитого рода Фиарлесов, не так ли?
Я молча присела в реверансе, вознеся в душе очередную благодарность своему таирскому деду за то, что обучил меня этикету.
— Значит, вот с кем мой внук желает связать свою судьбу, невзирая на все предыдущие договоренности и долг чести?!
Я молчала. А что тут скажешь? Пока все произнесенное королем Энидора — правда.
Меня выручил Даронир. Он сделал шаг вперед, отвлекая на себя внимание, и, с совершенно другой, чарующе-мягкой интонацией, произнес:
— Моя леди Нивея! Рад видеть вас в добром здравии. Вы прекрасны, как всегда. Моя леди…
Что он хотел добавить, осталось неизвестным. Леди Нивея, с момента нашего появления в кабинете ее отца не сводившая с Даронира глаз, стояла молча и почти неподвижно, словно боясь пошевелиться и привлечь его внимание. Бледное лицо королевы с неярким румянцем на скулах словно застыло, как маска, и только глаза полыхали расплавленным серебром, опровергая безучастность возлюбленной Даронира.
Но, прерывая речь короля, в кабинет заглянул все тот же лорд Жерар:
— Ваше Величество, дозвольте доложить?
И, после разрешающего кивка своего сюзерена, подлетел к нему, зашептал что-то на ухо, явно прикрывшись завесой безмолвия, ибо, как я ни старалась, но даже звука из его сообщения не услышала.
Глаза Эйнара слегка расширились, он с совершенно новым интересом окинул меня взором, затем на его губах расцвела довольная усмешка.
— Зови, — кратко приказал он, когда Жерар, наконец-то, оторвался от его уха.
Энидорец низко поклонился и выскользнул из кабинета, только затем, чтобы через несколько секунд появиться вновь со словами:
— Его Величество король Денгрии — Ромир Пятый и Его Высочество Дармир!
Я забыла, что надо дышать. Бросила отчаянный взгляд на ошеломленного не менее моего Дэйма. Перевела взгляд на дверь. Отец принцессы Никиэнны, вернее — ныне мой отец, в сопровождении среднего брата уже почти вошли и начали приветливо улыбаться стоящему напротив входа королю Энидара. Взор потрясающе красивого мужчины, бывшего заодно королем Денгрии, скользнул по стоящим в кабинете, мазнул по моему лицу, устремился дальше, потом застыл и, неверяще, вернулся ко мне.
— Ники?!
Я помолчала, затем, собравшись с силами, слегка охрипшим голосом, ответила:
— Ваше Величество!
— Ну зачем же так официально, дочь! — король быстро оправился от изумления и, по крайней мере, внешне полностью овладел собой. — Наконец-то ты нашлась, драгоценная моя! Нельзя же так ревниво относиться к тому, что у нас с твоей мамой будет еще один ребенок, кстати, лекари обещают еще одну дочь! Пора возвращаться домой, дорогая.