— Благодарю… — а потом, сама не знаю, зачем, добавила, — у меня ваша кувшинка до сих пор хранится.
Я тут же замолчала, но слово, как говориться, не воробей — и уже вылетело.
В глазах Норвея, неожиданно для меня, вместо скепсиса и насмешки, отразился полный восторг. Он молча поклонился и, жестом предложив продолжить путь, спросил:
— Я слышал, что вы смогли обернуться? Рад за вас. Не так уж часто людям с такой разбавленной кровью, как ваша, удается разбудить в себе дракона. Чаще всего они так и остаются — просто людьми.
Откуда Норвей знает про дракона гадать не приходилось — мой побег из покоев бывшей королевы Бризара видели многие, правда, драконья шкура в покоях королевы приобрела синий с золотыми полосками окрас, под стать цвету стен королевской гостиной. А уж когда я вынесла окно и покинула дворец, то все решили, что я либо портанулась, либо набросила полог невидимости, и никто на догадался о моих мимикрирующих способностях.
Тон Норвея мне не понравился — слишком много снисходительности по отношению к обычным людям в нем прозвучало.
— А что, Ваше Высочество, презираете нас, людишек? — не удержалась я.
— Нет, почему? — удивился принц. — Просто у драконов две ипостаси, то есть мы как раз не просто люди, и вы в том числе. С какой стати вы относите себя к ним, а не драконам?
— Привычка, наверное. Все-таки оборачиваться я начала только что, а до этого всю свою жизнь считала себя просто человеком, — честно ответила я. А ведь действительно — я же тоже оборотень! Но дракон для меня как отдельное существо.
— Это то, о чем говорил Дэймион, рассказывая про пещеры! Единение!
— А, да, мой младший братец только что прошел этот ритуал, а то и он считал себя "два в одном", — Норвей задумался и добавил, — даже не представляю, какого это — ощущать себя нецельным. Но если дракон не пробуждается в детстве, то так со всеми нечистокровными драконами и происходит. Пройдёте обряд Единения на островах Италь, и эта двойственность уйдет.
Я кивнула, благодаря за объяснения, и мы влились в слегка поредевшую толпу, направляющуюся к экипажам и к стартово-посадочным площадкам около выхода с территории собора.
— Ниниэнна, вы сами прилетели или приехали на чем-то? — поинтересовался принц.
Я слегка насторожилась, как всегда, когда речь заходила о моем драконе, и поэтому уклончиво ответила:
— У меня с полетом пока неважно дела обстоят, поэтому я вместе с тётушкой — в карете.
Норвей кивнул и повели меня к карете Фиарлесов.
— Я мог бы потренировать ваш полет, — осторожно предложил принц. — Мне это доставит удовольствие, если позволите вам помочь.
Я неопределенно кивнула. Отказываться не буду — как только научусь постоянно поддерживать один и тот же окрас шкуры, так сразу и позанимаюсь. А пока — одна или с Дэймом и королем.
— Не забудьте, вы обещали мне несколько танцев, — напомнил Норвей, помогая мне сесть в экипаж и раскланиваясь с четой Фиарлесов.
— Они ваши, лорд, — пообещала я, прощаясь.
Карета тронулась, леди Вада переглянулась с мужем и негромко заметила:
— Не думала, что принц Норвей будет на балу, в последнее время он почему-то старается их избегать.
Я пожала плечами — мне-то откуда знать.
Но тетушка не успокоилась:
— Будь внимательна, Ники, сейчас между братьями слегка напряженные отношения. Не дай себя втянуть во что-нибудь, о чем пожалеешь.
Я кивнула — ничего нового она мне не сообщила. Не ясно, причем тут я, если только Норвей не решил поиграть внезапно вознёсшемуся брату на нервах. Хотя… Нет, не похоже, нет в характере среднего принца гнильцы. А что есть, Ника? Почему-то вспомнился тот день, когда Его Величество Даронир повелел своим сыновьям перекинуться, чтобы с наибольшей точностью определить, не я ли их истинная пара, и Норвей однозначно определил, что — нет. Значит, романтических чувств у него ко мне быть не может. Или могут, но только до встречи со своей истинной парой. Мне оно надо?!
Карета остановилась и слуги открыли обе двери, приглашая нас выйти. Леди Вада ободряюще улыбнулась мне и, воспользовавшись поддержкой уже успевшего выйти мужа, покинула экипаж. Я устремилась в другую дверь и, уже оказавшись на улице, с изумлением обнаружила, что опираюсь на руку недавнего предмета своих размышлений. Слуга, открывавший дверцу, бесследно испарился.
Норвей озорно улыбнулся и подхватил меня на руки, перенося через огромную лужу, рядом с которой остановилась карета.
— Бл…благодарю, — запнулась я от неожиданности, инстинктивно цепляясь за широкие плечи принца, бредущего чуть ли не по колено в воде. — Не может быть, откуда тут взялась лужа?!