-Ну, что, щенок? Захлебнулся своими соплями? - второй удар под ребра затопил острой болью весь левый бок.
Равнодушно удивившись, что до сих пор испытывает боль, он вдруг услышал:
-Отстань от пацана. Ведь убьешь.
-Он все равно скоро сдохнет, а так уже сегодня сожру его пайку! - его голова дернулась от следующего удара. - Иди к папочке!
Он давно привык ко всему происходящему вокруг, потому что другого не знал, и относился к этому с отрешенностью, которая помогала отгораживаться от голода, страха и боли. Но сегодня, темнота, застилающая глаза, была совсем не той темнотой, в которой он любил быть. После очередного удара, впав в бессознательное состояние, он увидел лежащего себя далеко внизу в черной ледяной луже, увидел свой мир вокруг - мир тюремной шахты, зеков, надзирателей и тюремщика, который ржал и пинал его тело сапогами.
-Поднимайся, сынок, - услышал он.
В стороне стоял маленький сухонький старичок, которого раньше он здесь не видел, и который единственный не смеялся, а серьезно смотрел, нет, не на его тело в луже, а вверх, там, где сейчас он находился, прямо в глаза.
-Жизнь - это все, что у тебя есть. Куда ты собрался? Ты решил отдать ее им?
-В ней ничего нет, кроме боли.
-Но ты даже не видел неба и звезд!
-Скоро я поднимусь выше. И увижу их.
-Но ты не узнаешь радости от прикосновения к ним!
Риддик дернулся в камере, но ремни заботливо вернули его обратно. Криосон крепко держал в своих наваждениях.
-Жизнь. Какая она?
-Она разная. В ней есть все: жестокость и красота, злость и нежность, ледяной холод и тепло ласковых рук. Ты увидел не самую лучшую сторону.
-А есть и другая?
-Я научу. В маленьком ребенке живет душа великого воина.
-Что мне делать?
-Пока просто поднимись.
Он посмотрел еще раз на всех, сверху вниз. Вокруг были только одни большие и злобные твари. Как он ненавидел их всех, их жестокость и агрессивность, их черный мир! Он почувствовал, как глубоко внутри него разгорается огонь, как начинают дрожать руки, как сердце протестует против своего страха и слабости, и, приходя в себя, он ощутил прилив сил и каких-то новых чувств.
-Защищать свою Жизнь - это естественно.
Его пальцы вытянулись и прижались друг к другу, большой палец лег в ладонь, которая стала каменной. Будто сверху он налетел на того, кто его бил. Пальцы без усилий вошли в тело и нащупали в глубине сердце. Резким движением он вырвал его. Тюремщик захрипел, хватаясь руками за разбитые ребра, а потом упал в ледяную черно-кровавую лужу на полу. Ребенок поднял сердце над собой, показывая всем, что, то же самое произойдет с каждым, кто посмеет обидеть его.
И они отступились.
Маленький, избитый до смерти ребенок тут же забыл об их существовании и с любопытством начал рассматривать только что вырванное, еще дрожащее сердце. Ему казалось, что оно светится, отбрасывая отблески уходящей жизни и силы.
Они с ужасом смотрели на ребенка: он должен был умереть! Все происходящее вокруг было неправильным, вызывало необъяснимый страх, который волнами поднимался из глубин сознания, парализуя тело и мысли.
И они признали этого ребенка равным, и еще более диким, чем они, оценили его непонятную пугающую силу, которая сверкала в странных глазах.
-Ты победил...
-Лети к папочке... - прошелестел голос, заставляя тело покрыться холодным потом.
Разрывая ремни и разбивая в дребезги дверь, Риддик упал на пол. Волны какого-то липкого тумана накатывались на мозг, заставляя видеть мир в призрачных серых очертаниях.
-Стоп. Стоп! - заорал он. - Шеркан? Шеркан!
И не почувствовал ничего, кроме пустоты.
Риддик быстро осмотрелся, а потом разбил дверь в соседней камере и вытащил оттуда Джен Хое.
-Давай, приходи в себя! - он бил дроппа по щекам до тех пор, пока тот не перехватил очередной удар. - Твои способности... Что? Что ты слышишь? - Риддик схватил дроппа за плечи и начал трясти его.
Джен Хое замотал головой и с трудом отцепил, просто оторвал, от себя Риддика и посмотрел по сторонам, прислушиваясь к чему-то внутри себя.
-Шеркан? - позвал дропп. - Я не чувствую его...
Риддик бросился на капитанский мостик. Впереди было черное, абсолютно черное вязкое пространство. Без всего.
-Такого не бывает... - застонал Риддик.