Андеанец, тем временем, смотрел на меня с нескрываемым любопытством, а я продолжал:
-Так же легко, как ты шевелишь рукой...
Я поднял руку, сжав на мгновение шею, и андеанец, следуя моему немому приказу, поднял вслед за мной руку. С удивлением он смотрел на свою конечность, которая без его желания сделал движение, вполне способное оборвать его жизнь.
Чувствуя, как нос наполняется кровью, я расслабил руку, отпустив андеанца. Перед глазами потемнело, кровь потекла по губам и я торопливо и как можно незаметнее стер ее тыльной стороной перемотанной платком ладони. Отвернулся полностью, указывая, что аудиенция окончена и, удерживая голос бесцветным, заключил:
-... я легко могу контролировать твое тело. Пусть мы не можем строить сверхразвитые корабли, мы можем завладеть любым кораблем, каким захотим, сколько бы воинов на корабле не было. Они сами убьют себя по нашему приказу. Любой корабль наш. Ворон - тоже наш трофей, так что не ломайте о его происхождении голову.
Молча смотрел мне в затылок андеанец, потом поклонился немного ниже, чем требовали того общие правила.
-Я передам ваши слова, капитан Антон, Королеве. Я польщен честью, которую вы оказали мне, встретившись на переговорах лично. Я надеюсь, наши народы останутся друзьями.
Я хотел съязвить, что если мы будем врагами, то останется только один народ, но решил не перегибать палку, ведь я играл в карты, не имея козырных.
-Я прошу прощение за причиненный вам ущерб и обязуюсь возместить потерю члена экипажа. Будьте так любезны, дождитесь нашего решения прежде, чем покинуть сектор.
Мне захотелось плюнуть ему в лицо, но я лишь пожал плечами, желая закончить пустую болтовню.
Андеанец еще раз поклонился, повернулся и вышел прочь, а я остался в кают-компании совершенно один. Ощутив, что в моем теле совсем не осталось сил, я обессилено опустился в кресло. Кровь медленно сочилась из носа, ее неприятный железный привкус наполнил мой рот, в плече возился ТУС (телепатическое устройство связи) - живое подтверждение того, что Ворон - полуразумный корабль. В висках стучала боль.
И самое страшное, что я вновь воззвал к боли зря. Это не выигранный бой. Они обязательно проверят, и выяснится, что я солгал. Пусть я выгадал для Земли некоторое время и нужную долю уважения, но все равно этого слишком мало, ведь мы так и не поняли, из чего построен Ворон. А они слишком многое знают о нас, значит, давно изучают и наблюдают. Придется ставить Землю перед фактом. Но они тоже хороши, отказались от нас, хотя всей Вселенной, кажется, уже за восемь лет стало известно, что на Вороне летают земляне...
Глава 3. Безумие
В кают-компанию в те минуты решился бы зайти не каждый. Я плохо помню, до чего довели меня пять минут одиночества, и что я делал в тот момент, когда дверь отъехала в сторону, и в помещение вошел Змей. Это был крепкий широкоплечий мужчина в белом комбинезоне медика. Его каштановые волосы были забраны в хвостик, над правым глазом бровь перечеркивал старый шрам, а нос был кривой, хотя Змей утверждал, что никогда не ломал его. И все же нос ему явно кто-то сломал.
Змей издал приглушенный смешок, привлекая внимание, заставляя меня выйти из состоянии невменяемости. Впрочем, мой взгляд был достаточно безумным, чтобы врач напрягся, готовый скрутить буйно помешанного при необходимости. Такому жилистому мужику и санитары никакие против меня не понадобятся - справится сам. Впрочем, он не успел вовремя прикрыть за собой дверь, и я успел увидеть силуэты людей в коридоре. Нет, это не любопытствующие, скорее силовая поддержка.
Все тело ныло. На бежевых стенах, где раньше висели картины - пейзажи Земли - теперь пестрели бардовыми и коричневыми разводами следы моей крови; порванные картины в изломанных рамах валялись под ногами вперемешку с синтетическим, теоретически небьющимся стеклом. Стол был сломан и лежал ножками вверх. Из четырех две были переломлены, и я старательно сжимал в разбитой руке обломок одной из них.
До мягкого уголка и бара я еще не успел добраться; диван, кресла, низкий зеркальный столик и стены за ними были целы.
Я стоял в растерянности посреди этого хаоса, глядя себе под босые ноги. Когда только успел снять ботинки, зачем это сделал? В кого я ими швырялся?
-Это твое? - осведомился Змей, поднимая за шнурок валяющийся у входа ботинок. Ни тени иронии.
Переступив неловко с ноги на ногу, я почувствовал в подошвах боль, и оставляя на битом стекле кровавые следы, повалился на диван, обтянутый мягкой рыжеватой кожей. Выронив обломок ножки стола, брезгливо отер кровь о серые брюки.
-Со всеми бывает, - успокоил меня Змей, похрустывая при каждом шаге битым стеклом, подошел и сел рядом.
Мы долго молчали. Потом Змей встал, открыл дверцы бара, достал оттуда бутылку вина.
-Водки, Змей, водки, - выдохнул я. Врач колебался лишь мгновение и явно для вида, потом достал бутылку водки и два стакана.
-Ты молодец, - сказал врач, протягивая стакан, - так эффектно выступил! Экипаж поражен, они до сих пор не знали, что у тебя в рукавах есть такие тузы!
-Подслушивали, скоты?! Но откуда у тебя столько оптимизма? - я испепеляюще посмотрел на Змея. - Родеррик мертв, а тебя, я вижу, это не трогает...
-Капитан, ты не прав, - сухо проговорил Змей и отвернулся.
Я быстро, одним глотком, осушил стакан. Губы обожгло, огонь провалился в желудок, смывая привкус крови, убивая его, убивая меня.
-Прости, - прошептал я. - Змей, прости. Родеррик, прости. Если бы я только мог...
-Антон, - Змей крепко сжал мое запястье. -Ты же прекрасно знаешь, что так должно было случиться, так случилось. Именно сейчас вышли из строя системы Ворона, и мы вынуждены были поворотить к Сервене! Глупо жалеть о том, что произошло. Родеррик выполнил свою работу и умер с честью. Мы все живы. Земля пока имеет неплохие шансы и все благодаря подвигу Родеррика и твоей удивительной выдержке. Я не удивлен, что ты тут учинил разгром, я удивлен, что ты удержался при андеанце...
-Глупо, - я потянулся и налил себе еще водки. Она лучше обезболивающего сейчас глушила боль. Всю физическую боль. - Я не предвидел...
-Никто не мог такое предвидеть! - гаркнул мне на ухо Змей, но я оставил без внимания его повышенный тон.
-Я ведь знал, - тихо сказал я.
-Все! - Змей резко встал, поднимая меня за руку. - Пошли в медицинский блок. Я дам тебе успокоительного, если не можешь справиться с собой сам.
-Не пойду, - уперся я, как маленький ребенок. Спирт сейчас действовал на меня не лучшим образом. - Не пойду туда. Ненавижу врачей!
-И почему же? - притворно удивился Змей, чем вновь разбудил во мне ярость.
-И тебя ненавижу! - твердо сказал я. - Ты всегда причиняешь боль.
-Боль ты причиняешь себе сам! - жестко сказал врач, отпустив мою руку и отступив назад. - Еще много лет назад я сказал тебе, что наркотики не спасут от боли. Я предупреждал тебя, что от них будет только хуже, что боль будет усиливаться, а наркотик покажется слабым. Ты не слушал - думал, я вру. Я говорил тебе, что будет зависимость. Ты смеялся надо мной.
Считаешь, я не знаю, чем ты занимаешься вечерами у себя в каюте? Думаешь, не вижу разбитых костяшек на твоих руках? Не вижу свежих порезов? Посмотри, на кого ты стал похож? Ты наркоман, признай это. Ты человек сильной воли, но даже тебе не под силу это...
Во всем наш врач, который летал со мной в чужом космосе бок о бок вот уже восемь лет, был прав. Я посмотрел на свои руки, покрытые тонкими шрамами. Я резал их, чтобы унять боль, перебить ее хоть на мгновение. Я причинял себе еще большую боль, другую, ту, которую можно было переносить. Нет ничего страшнее головной боли, которая туманит сознание. Змей был прав во всем, кроме одного: мне это по силам.