Вот она:
«Веруем во Единого только и Истинного Бога (εις Ένα τον Μονον Θεον), Отца-Вседержителя. И во Единого Единородного Сына Божия, прежде всех веков и прежде всякого начала, прежде всякого представимого времени и всякого мыслимого существа («усиас» y Афанасия, «епиниас» – «понятия» y Сократа), Рожденного бесстрастно от (эк) Бога. Рожденного же Единородного, Единого от Единого Отца, Бога от Бога, подобного родившему Его Отцу по писаниям, рождения Которого не знает никто, кроме Одного только родившего Его Отца. Мы знаем, что Сей Единородный Сын Его, по манию Отчему посланный Отцем, Он пришел с небес и все домостроительство исполнил по Отчему хотению. И во Святого Духа».
A так как слово «усиа», по простоте (δια το απλουστερον) введенное отцами, но не известное народу, производит соблазн, потому что оно не встречается в Писании, то благоугодно изъять это слово из употребления и отнюдь не делать впредь никакого упоминания об усиа в применении к Богу, т. к. Священное Писание нигде не упоминает об усиа Отца и Сына. He следует также употреблять и слово «ипостасис» в приложении к Отцу и Сыну и Святому Духу. A Сына мы называем подобным Отцу во всем (ката панта), как говорит и учит Священное Писание.
A все ереси, как те, которые уже осуждены прежде, так и те, которые появятся как противные изложенной в этом документе вере, да будут анафема».
Эта формула раньше всякого парада полной соборности, которая не исключалась, a только гарантировалась, была подписана в присутствии императора 22 мая 359 г.Она и стала известной под именем «датированной веры».
Трудно было омиусианам отказаться от усиа, и потому Василий Анкирский дал подпись с такой подробной мотивировкой: «А слово «во всем» понимаю в том смысле, что Он подобен Отцу не только по воле, но и по ипостаси, и по происхождению, и по бытию – και καθ υποστασιν, και κατά την υπαρξιν και κατά το εινε. И кто говорит, что Он подобен только кое в чем (κατά τι), тот чужд кафолической церкви». Это Василий направлял против Валента, который хотел уклониться от подписи «ката панта» – «во всем».
Эту до последнего слова заранее заготовленную «веру» повезла из императорского центра делегация на западный собор
Там было уже собрано до 400 западных епископов. Префект Тавр получил приказание заявить отцам собора, что он не отпустит их, пока они не придут к соглашению. Издержки по их содержанию император Констанций принимает на себя. Епископы для сохранения своей независимости отказались от предложенного обеспечения. Только два бедных британца согласились на казенный паек, боясь обременить своим содержанием прочих собратьев, которые предлагали им такой прокорм в складчину. Инструкция императора Констанция приказывала отцам собора не касаться вообще восточных дел, a только согласиться ο формуле веры и прислать затем ко двору 10 делегатов от собора.
Собор начался дружно и с наивным оптимизмом. «Западные» еще не знали ο заготовленной 4-й Сирмийской формуле. Вдруг как снег на голову приезжают из Сирмия Урсакий и Валент и заявляют, что вероизложение уже готово. Остается только принять и подписать его. Возмущение западного собора было неописуемое. «Западные» кричали: «Мы собрались сюда подтвердить Никейскую веру!» Урсакий и Валент пробовали успокаивать: «Да вы вникните только, и вы не увидите тут ничего нового». Соборяне возражали – если тут нет ничего нового, то вы анафематствуйте здесь торжественно и арианство, и все ереси, возникшие после него. Урсакий и Валент, конечно, отказались. Тогда собор объявил им свое отлучение. Но собор не сохранил своей монолитности. Урсакий и Валент уговорили до 80 делегатов согласиться поехать в императорскую ставку и там смягчить предложенный им ультиматум. Таким образом оформился раскол собора. От каждой части префект Тавр согласился послать в ставку по десять делегатов.
Констанций, занятый тревогой на персидском фронте, уехал из Сирмия в Константинополь. A делегатам собора послал указания подъехать на Востоке до Адрианополя и там его ждать. Получился томительный перерыв во всей соборной деятельности.