Фундаментальные частицы, из которых состояла материя, спонтанно аннигилировали, возвращаясь в гиперпространство, управляемое законами, отличными от тех, что действуют в привычной вселенной. Именно крошечная доля, которая исчезала в любой момент, порождала гравитационный эффект массы. Каждое событие аннигиляции производило мельчайший гравитационный импульс, а аддитивный эффект большого количества этих импульсов, происходящих каждую секунду, давал, по-видимому, устойчивое поле, которое воспринималось макроскопически.
Таким образом, гравитация перестала быть чем-то обособленным в физике, статическим эффектом, пассивно связанным с массой, и вместо этого встала в один ряд с другими полевыми явлениями как векторная величина, генерируемая скоростью изменения чего-либо — в данном случае скоростью изменения массы. Этот принцип, вместе со средствами искусственного вызывания и управления процессом, лег в основу ранней ганимской гравитационной инженерии — приводная система, используемая Шапьероном, была примером ее применения.
Хоть это и звучит мало, такая скорость исчезновения не была тривиальной в масштабах космического времени. Причина, по которой во всей Вселенной вообще осталась большая часть, заключалась в том, что во всем объеме пространства частицы постоянно создавались спонтанно. И в противоположность тому, как аннигиляция частиц вызывала гравитацию, создание частиц вызывало «отрицательную гравитацию». Поскольку частица могла исчезнуть только там, где она уже существовала, вымирания преобладали внутри масс и вызывали притягивающую кривизну в локальной окрестности пространства-времени; но в обширных областях пустого пространства между галактиками создание намного превосходило вымирания, и результирующим эффектом было космическое отталкивание. Все это имело довольно аккуратный и симметричный, удовлетворительный смысл.
Таким образом, появилась фундаментальная частица, прожившая отведенный ей промежуток времени в наблюдаемых измерениях известной вселенной, а затем исчезла. Откуда она взялась и куда вернулась — это были вопросы, с которыми ученым Земли никогда не приходилось сталкиваться, и в которые даже ганимейцы на Минерве во время отбытия Шапьерона только начали вникать. Именно их последующая работа в этом направлении дала турийцам технологии, сделавшие возможной их межзвездную цивилизацию.
Гиперпространство, из которого временно возникли частицы, было той же областью, куда вошла материя-энергия, исчезнув в черной дыре. То, что объект больше не продолжал существовать там, где он был, когда он вошел в черную дыру, физики Терры знали теоретически уже некоторое время. Следовательно, он должен был быть либо где-то еще в известной вселенной; либо в другой вселенной; либо, предположительно, в каком-то другом времени. Логика не допускала других альтернатив. Примечательно, что оказалось, что все три были возможны. Турийцы осознали и применили первые два; они все еще изучали и ломали голову над третьим.
Электрически заряженная, быстро вращающаяся черная дыра сплющивалась в диск и в конечном итоге становилась тороидом с массой, сосредоточенной на ободе. В этой ситуации сингулярность существовала не как непроницаемо экранированная точка, а как само центральное отверстие, к которому можно было приблизиться аксиально без катастрофических приливных эффектов. Благодаря симметричному эффекту создание такого «входного порта» также приводило к появлению сопряженной проекции в другом месте обычного пространства, в которой объект, входящий в отверстие, появлялся мгновенно, пересекая то, что стало известно как «i-пространство». Местоположение «выходного порта» зависело от размеров, спина, ориентации и некоторых других параметров исходного тороида и могло контролироваться на расстояниях до нескольких десятков световых лет. Именно так турийцы перемещали свой корабль между звездами.
Энергия для создания тороидов направлялась через i-пространство колоссальными генерирующими системами, расположенными в космосе, потребляющими материю из ядер выгоревших звезд. Однако, чтобы избежать возникновения орбитальных возмущений и всех сопутствующих сбоев, порты никогда не проектировались в планетные системы, а находились далеко в окружающих пустотах. Для перемещения между планетарными поверхностями и портами i-пространства корабли Туриена использовали усовершенствованную форму более обычного гравитационного привода, впервые примененного их предками на Минерве. Тем не менее, полное межзвездное путешествие обычно измерялось днями.